Новогодье в Москве
Праздник встречи Рождества и Новогодья перешел к нам с давних времен. В старорусском Юлианском календаре, по которому до сих пор живут наша Церковь и православные граждане, Рождество (25 декабря старого стиля) всегда предшествовало Новогодью.
Немало места на страницах периодических изданий начала ХХ века уделялось описаниям проведения праздников. Чаще всего это были святочные рассказы, байки и какие-то приключения.
Если же поискать заметки об отражении фактической жизни горожан в давние новогодние дни, то обнаруживается совсем немного подробностей. Хотя могу привести такие примеры.
Елка от фабрикантов
В декабре 1902 года и в самом начале 1903 года по инициативе рабочего Н.Т. Красивского в доме Шерупенкова на углу Тверской и Лесной улиц организовали детский праздник и елку для детей рабочих табачного и парфюмерного производств. Ребят развлекали: оркестр, составленный из учеников Московской консерватории под управлением Н.М. Салищева, гармонисты, фокусники, клоуны, другие артисты. Исполнителями выступали рабочие фабрик.
Сами дети читали басни в лицах, пели под оркестр «Славься» и народный гимн «Боже, царя храни». Многие родители устроились с детьми за чайными столиками. Всем ребятишкам, пришедшим на елку, раздали гостинцы.
Крупные владельцы московских фабрик: Ралле, Сиу, Брокар, Остроумов, Чепелевецкий, Бодло, Леви, Ченцова, Габай и Дукат были очень довольны рабочей инициативой. По отчетам, написанным в прессе, «от фабрикантов Габай, Дукат, Ралле и некоторых других на устройство праздника поступило 169 рублей 27 копеек». Кроме того, фабрикой Габай было прислано 20 фунтов конфет.
Чтобы понять платежеспособность старых денег, надо вспомнить, что в то время обыватель мог хорошо пообедать за 8–10 копеек.
Беспризорным — праздник в центре города
Всем известно здание Московской мэрии, что находится на Тверской улице напротив памятника Юрию Долгорукому. В этом доме, что считался до 1917 года «генерал-губернаторским», 25 декабря 1909 года, в четыре часа дня, председательница Общества попечения о беспризорных детях (она же супруга московского градоначальника) А.А. Адрианова устроила детский праздник. Причем с роскошной елкой.
На празднике помимо приглашенных беспризорных и самой Адриановой присутствовали градоначальник и члены Совета общества попечения. После увлекательного представления и момента, когда нарядная елка озарилась огнями, госпожа председательница собрала вокруг себя детей и дала каждому ребенку по игрушке и по мешочку со сладостями. На рождественской елке все счастливо резвились под музыку приглашенного оркестра. Еще здесь пел военный хор.
Конечно, москвичи были рады проявлению заботы о детях улицы со стороны градоначальства. Надо отметить, что опека беспризорных Обществом попечения была значительно шире подобных «елочных» эпизодов благотворительности.
Проблемы с покупкой елки
В том же 1909 году большое число москвичей невольно попало в огорчительную неприятность. Без сомнения (как раньше, так и теперь), в последнюю неделю перед Рождеством почти на всех московских площадях вырастали «леса» из срубленных елок. К ним устремлялись покупатели.
Неожиданно в то предновогодье московские площади не получили своего зеленого и ароматно пахнувшего многостволья. О смене устоев празднования или полной его отмене горожане вовсе не договаривались. Потому они попали в состояние общего недоумения и беспокойства.
Властная организация объявила такие высокие арендные цены на места городских площадей, выделявшиеся ранее под торговлю деревцами, что торговцы пришли в ужас, хотя они давно уже привыкли к ежегодному повышению арендной платы.
В предшествовавшие годы многие бедные москвичи и так не имели возможности приходить на праздничные рынки для покупки простенькой елочки для своих детей, поскольку самые маленькие деревца расценивались дорого: от 75 копеек до 1 рубля. Из года в год спрос падал и был все ниже и ниже.
Большая масса срубленных и выкупленных коммерсантами елок оставалась на их руках нереализованной. Естественно, торговцы терпели убытки. Подмосковные же леса по-прежнему безжалостно редели.
Что сделали московские коммерсанты
Московские журналисты забили тревогу. Им удалось выяснить причастность к этой неприятности члена управы господина Л.Г. Урусова. Он заведовал городскими арендными статьями. Именно Урусов решил накинуть несколько рублей на места городских площадей под торговлю елками.
Когда торговцы узнали об этом новогоднем «сюрпризе», они не на шутку взбунтовались и слаженно направились в Горуправу. Здесь ими было заявлено, что если цены не будут оставлены на прежнем (хотя бы прошлогоднем) уровне, все они категорически откажутся от торгов елками.
Управцы отрицательно отреагировали на это заявление.
Очень огорчились городские ребятишки, которые уже не могли заранее предвкушать праздничное веселье вокруг украшенных и сверкающих елок в своих домах.
Правда, как-то очень быстро горожане приспособились к управским козням. Их дома не остались вовсе без лесных красавиц, потому что премудрые торговцы пошли на некоторые ухищрения. Те коммерсанты стали торговать елками не на городской земле и не у всех на виду. Местами продаж стали дровяные дворы. Благо таковых в Москве было великое множество. Еще к ним приобщили пустопорожние земли. Также ели были размещены около палаток, что стояли на городской земле, но рядом имели некоторое количество квадратных сажен — для собственных надобностей продавцов. Кроме того, елки раскупались при каждом привозе, прямо с возов.
Эти манипуляции значительно удешевили сам товар. В результате внакладе остались не москвичи и торговцы, а городские власти, не получившие в 1909 году прибыли по соответствующей статье аренды.
Впрочем, властительный господин Урусов как-то вдруг опомнился от нахлынувшей на него жадности и от ощущения собственного могущества. За три дня до Рождества он дал согласие взять с торговцев елок прежнюю арендную плату без новой надбавки. Однако его уступками воспользовалось совсем малое число продавцов. Лишь те, что торговали на небольших площадях, где прежние расценки были и раньше-то незначительными.
Как говорится, вода ямочку всегда найдет. Похоже, что ни одно симпатичное деревце не осталось без принадлежности и встретило 1910 год вместе со взрослыми и маленькими москвичами вполне достойно.
