Иллюминаторы Древнего Рима

Станцию метро «Чистые пруды» открыли в 1935 году в составе первого участка Московского метрополитена – от «Сокольников» до «Парка культуры». Однако такого названия на схеме метро не было. Когда станцию строили, по проекту она называлась «Мясницкие Ворота». Все переиграли перед вводом станции в строй. К моменту открытия соседняя улица Мясницкая стала улицей Кирова – в честь члена политбюро ЦК ВКП(б) Сергея Кирова (снова Мясницкой улица стала в 1990-м). Станция тоже получила название «Кировская». Архитектором станции был Николай Колли – помощник зодчего с мировым именем Ле Корбюзье при проектировании здания Центрсоюза в Москве. Как вспоминают историки архитектуры, 1 марта 1934 года у Николая Колли зазвонил телефон. Диалог был коротким.

– Николай Джемсович, нужно спроектировать станцию метро, – сказал чей-то голос в трубке.
– Срок? – узнав, кто звонит, поинтересовался архитектор.
– 25 дней.
– Какую именно станцию?
– Вам, товарищ Колли, «Мясницкие Ворота».
– Какого же рода станцию требуется сделать?
– Красивую станцию…

Нарушать график работ было нельзя. И это Николай Джемсович Колли – сын банкира из семьи шотландцев – понимал лучше других. Его группа работала 25 дней по 24 часа в сутки и успела спроектировать станцию. Правда, проект потом пришлось дорабатывать, но это в порядке вещей. Архитектор предложил простое и лаконичное оформление: своды перронного зала поддерживали два ряда спаренных массивных пилонов, облицованных камнем белых и модным в те годы серых оттенков, поскольку им чаще всего отделывали фасады американских небоскребов. Чередование мощных объемов выступающих серых пилонов и немного утопленных белых ниш задавали спокойный архитектурный ритм. Над нишами архитектор расположил высокий карниз, за которым спрятал светильники. Направленный вверх рассеянный свет зрительно облегчал тяжелые своды станции, создавая впечатление воздушности. Однако в более поздние годы, когда предстояло организовать пересадку на станцию «Тургеневская» строящейся Калужско-Рижской линии, стало понятно, что станция «Чистые пруды», так называемого лондонского типа, не сможет справиться с пропускной потребностью пересадочного узла, поэтому ее решено было реконструировать, полностью раскрыв центральный зал и проходы пилонов. Реконструкцию завершили в 1971 году. 

Зато свой первоначальный вид сохранил уличный павильон станции в начале Чистопрудного бульвара с двумя расположенными друг напротив друга входами-выходами – к бульвару и к площади Мясницкие Ворота, возведенный в стиле ар-деко с элементами конструктивизма. Как ни странно, такую идею будущей постройки советскому архитектору «подсказал» древнеримский пекарь.
Наземный павильон станции «Чистые пруды» кубической формы, кстати, как и у первых аналогичных строений на станции «Комсомольская» (северный выход) и «Смоленская». Однако они не сохранились, поэтому вестибюль такого типа станции «Чистые пруды» теперь единственный.

При этом со стороны, выходящей к Чистопрудному бульвару, он напоминает парковый павильон в виде античной храмовой постройки с выступающим колонным портиком и круглыми окнами-иллюминаторами на боковых фасадах. Деталь простая, но весьма необычная: трудно найти в архитектуре последних столетий фасад с такими же окнами-проемами. Что они означают и откуда взялись? В I веке до нашей эры некоему римлянину по имени Марк Вергилий принадлежал раб Эврисак, который был не просто отпущен на волю, но и вскоре сказочно разбогател благодаря своей пекарне. Чтобы оставить память о себе в веках, Эврисак воздвиг для себя мавзолей высотой 10 метров на перекрестке двух крупных римских дорог – Виа Пренестина и Виа Лабикана (via Praenestina и via Labicana).

В начале V века император Гонорий построил над ним крепостную башню. Следующие 1400 лет он был скрыт от мира ее сводами. Это и спасло древнее сооружение. В 1838 году, когда башню разобрали, взорам европейцев открылась странная конструкция. Нижняя часть стен мавзолея состоит из плотного «частокола» полуколонн без простенков, которые не имеют капителей. А верхняя усеяна большим количеством цилиндрических ниш, издали напоминающих круглые емкости, аналогичные тем, в которых пекари замешивали тесто. Облик античного памятника весьма необычен. Но если бы мавзолей Эврисака, по мнению архитекторов, получил известность в эпоху Ренессанса, круглые ниши с высокой вероятностью стали бы элементами европейского зодчества и вошли в каноны классицизма. Ну а у Колли они трансформировались в окна, сформировав вместе с другими конструктивными элементами павильона неповторимый образ здания.