Императоры пали в неравной борьбе
1. Под шатровой сенью
В мае 1893 года был заложен, а уже в августе 1898 года открыт памятник российскому императору Александру II в кремлевском Тайницком саду. Автором его был знаменитый скульптор А.М. Опекушин, его более ранняя работа – памятник Пушкину на Тверском бульваре.
Памятник представлял собой фигуру в полный рост из темной бронзы. На постаменте надпись: «Императору Александру II любовию народа». Над статуей – шатровая сень (шатер на колоннах), облицованная темно-розовым финляндским гранитом и украшенная бронзой с позолотой. Кровля шатра была выполнена из бронзовых листьев, вызолоченных «через огонь» и залитых темно-зеленой эмалью. Шатер увенчан двуглавым орлом.
Правда, позолота по прошествии некоторого времени потускнела, а сень стала поводом к рождению народного четверостишия:
Бездарного строителя
Безумный выбран план:
Царя-освободителя
Упрятать в кегельбан!
Стоимость работ составила 800 тыс. рублей. Деньги на постройку памятника долгие годы собирали по всему государству. Для большей прочности фундамент закладывали на материковой скале.
По преданию, во время установки тяжелого каменного цоколя памятника в вырытый котлован случайно соскользнул рабочий. Цоколь остановить было уже невозможно – в результате рабочий остался погребенным под ним.
Александр Опекушин вспоминал о работе над памятником: «Я пережил гнет трех царей: Александра II, Александра III и Николая II, все они мучили меня своими «милостями»; два последних превратили меня из художника в ремесленника. Они насильно заставляли меня лепить царские памятники. Давали за них большие деньги, но что деньги?.. Я не чувствовал свободы в своем творчестве. Они мучили меня своими визитами и стесняли всевозможными нелепыми указаниями».
Тем не менее от заказов Опекушин не отказывался.
В путеводителе по Москве 1917 года говорится, что «место для памятника выбрано удивительно хорошо: против дворца, где родился Царь-освободитель, на открытой площади, на высоком, красивом берегу Москвы-реки». Из Замоскворечья открывался на него весьма эффектный вид. Вид из галереи на Замоскворечье также был неплох, москвичи любили посидеть в ней и отдохнуть.
Летом 1918 года в соответствии с вышеуказанным декретом памятник был снесен. Московский обыватель Николай Окунев писал 9 сентября 1918 года в дневнике: «Видел в кинематографе картину «Снятие памятника Александру II». Тяжелое зрелище! Как будто режут на части живого человека и говорят: «Смотри вот, как это делается, и учись». Недостает еще демонстрировать на экране расстрелы. Надо отметить, что эта картина из серии снимков правительственного культурно-просветительного учреждения».
Сень и галерея простояли до 1928 года, а после были снесены. А в 1932 году, когда от комплекса ничего не осталось, Демьян Бедный писал в поэме «Москва новая»:
Исчез с оградой галерей
И мозаичных в них царей
Чугунный шут – «Освободитель».
В 1967 году на месте памятника Александру II установили памятник Ленину, который в 1995 году тоже снесли.
2. У подножия храма
Памятник еще одному русскому императору, Александру III, был открыт на Пречистенской набережной, под стенами храма Христа Спасителя в 1912 году. Автор его – все тот же скульптор Опекушин.
Памятник представлял собой бронзовую фигуру, сидящую на троне. В руках – царские регалии, скипетр и держава. На постаменте надпись: «Благочестивейшему, Самодержавнейшему Великому Государю Нашему Императору Александру Александровичу всея России. 1881–1894». По углам постамента – бронзовые орлы с распростертыми крыльями. Около памятника круглосуточно стоял почетный караул из воинов-ветеранов.
На открытии (с одновременным освящением) присутствовала императорская фамилия. Стоял жаркий день, среди участников церемонии было зарегистрировано несколько солнечных ударов. Окна близлежащих домов по распоряжению полиции были закрыты.
А потом случилась революция. Барон Карл фон Ботмер, участник германской дипломатической миссии в Москве, писал 2 мая 1918 года в своем дневнике: «Тягостное чувство возникает при виде сплошь увешанных красными флагами фигур императоров Александра II и Александра III. Четыре огромных двуглавых орла на памятнике Александру III держат в своих клювах огромные кровавого цвета знамена. Но этого мало – глаза императора завязаны черной материей, траурно ниспадающей до земли. Может быть, это проявление неосознанного стыда властей, которые способные принести свободу России только через кровь и террор и которые держат сына и внука этих людей в ужасном плену. Высмеивают себя, не ведая о том!»
Летом 1918 года памятник был снесен. Тот же Ботмер об этом писал: «Вчера вечером мы... видели, как начали снимать памятник Александру III, чтобы показать, что настало время свободной республики Советов. Огромный памятник хотя и представлял безвкусицу первого ранга, однако сносить его было бессмысленно. Историю России таким образом не зачеркнешь и воодушевление сегодняшним днем не подымешь».
Кстати, помощник наркома имуществ республики Н. Виноградов, курировавший уничтожение памятников, сделал в своем дневнике любопытную запись: «Прошел я к памятнику Александру III, где был поражен тем обстоятельством, что это чучело было сделано сначала обнаженным, а потом постепенно одевалось. Так, когда я был, с него [были] сняты [штаны], а там видна голая задница. Этого я совсем не ожидал. Выше видна жилетка. Это уже черт знает что! Завтра, кажется, будут снимать голову».
1 мая 1920 года на месте памятника Александру III заложили памятник «Освобожденный труд». Закладка свелась к тому, что на уцелевшем пьедестале от памятника Александру III прикрепили металлический картуш со словами: «Здесь будет сооружен памятник «Освобожденный труд».
К слову, «Освобожденный труд» так и не был установлен. Постамент же снесли при строительстве Дворца Советов.
3. Часовня на торжище
В 1883 году на Моисеевской (ныне Манежной) площади, рядом с нынешней гостиницей «Националь», была освящена часовня Александра Невского – «В память воинов, на брани убиенных во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.». Автором ее был архитектор Д. Чичагов, прославившийся в первую очередь своей независимостью, переходящей в дерзость.
Вошел в историю пример, когда император Николай I, увидев его рослого и статного сына, обещал зачислить того в гвардию, на что Чичагов со злобой ответил: «Мой сын хотел бы стать архитектором».
Часовня возвышалась на месте Моисеевского монастыря и представляла собой чугунную пирамиду с шатром, увенчанным крестом. В оформлении были использованы двуглавые орлы, что, собственно, и послужило основной причиной для сноса. В частности, заведующий ликвидационным отделом Наркомюста П. Красиков утверждал, что «часовня раскрашена иконами в честь царей». Музейный отдел Наркомпроса пытался доказать, что это «памятник художественно-исторического и бытового значения, показательный для 80-х годов и подлежащий сохранению». Но победил товарищ Красиков, в результате осенью 1922 года часовню снесли.
Известный российский скульптор Зураб Церетели изготовил копию этой часовни из так называемого авиационного стекла. Но ее так и не установили на месте дореволюционной святыни. В наше время здесь находится автомобильная стоянка.
4. «Белый генерал»
Памятник «Белому генералу» (прозванному так за пристрастие к белым одеждам) Михаилу Скобелеву работы скульптора А.П. Самонова был открыт в 1912 году на месте нынешнего памятника Юрию Долгорукому. Удивительное совпадение состоит в том, что оба эти памятника конные, хотя подобная композиция в Москве – редкость.
Отношение к этому памятнику было неоднозначным. В частности, «критик Сергей Глаголь иронизировал: «Памятник должен изображать всадника, который вылетел из ворот Тверской пожарной части и на фоне каланчи лихо несется вскачь на высоте своего пьедестала прямо на генерал-губернаторский дом и только что не кричит: «Разойдись!».
Что, впрочем, неудивительно – Самонов не был профессиональным скульптором – всего-навсего в меру своих дилетантских способностей перевел в трехмерное пространство известную картину Верещагина «Скобелев под Шипкой».
В канун 1 мая 1918 года памятник был демонтирован. Газета «Жизнь»
в подробностях описывала эту процедуру: «Работы по снятию памятника идут лихорадочным темпом. Вчера утром туловище «Белого генерала» уже беспомощно болталось на железных цепях, а из стремян гордо скачущей лошади уныло торчали запыленные геоктепинской пылью сапоги. Много любопытных.
– А лошадь-то уберут? – интересуется сердобольная женщина в сером платье.
– Нет, Троцкого на нее посадят, – шутит какой-то рабочий.
– Мирбах приехал, вызвал Ленина и говорит ему: «Немедленно, мол, уберите этого генерала». Страсть как немцы не любят Скобелева. Первейший их враг, – авторитетно поясняет господин спекулятивной наружности. Пожилая дама, по виду вдова действительного статского советника, дежурящая в «абрикосовской» очереди, агитирует среди мальчишек.
– Герой, дети, всегда останется героем. Память их нужно чтить. Что им сделал Скобелев? Пускай бы скакал, – в голосе чувствуются слезы.
Скрипят домкраты, стучат топоры.
– Боятся скачущих генералов, – ввертывает изящный «котелок» в замшевых перчатках.
Милитаристически настроенный мальчуган пожирает глазами умерших солдат с погонами и мечтает вслух:
– Вот бы саблю попросить. Все равно не нужна.
Маленькие люди копошатся у ног исполинского коня и сосредоточенно проводят в жизнь новый декрет.
Толпа восприняла его как акт мести со стороны советской власти по адресу буржуазии».
Памятник не простоял и шести лет.
5. «Лавочники»
А вот памятник Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому (1818 год, скульптор И. Мартос) счастливо избежал демонтажа. Хотя планы такие имелись – все-таки эти герои хотя и признаны народными, но боролись все же за монархию. Поэт Джек Алтаузен даже посвятил стихотворение этому памятнику:
Я предлагаю Минина расплавить…
Пожарского. Зачем им пьедестал?
Довольно нам двух лавочников славить,
Их за прилавками Октябрь застал.
Случайно им мы не свернули шею.
Я знаю: это было бы под стать.
Подумаешь – они спасли Расею!
А может, лучше было б не спасать?
Однако памятник был включен в число монументов Москвы, имеющих историческую ценность. Причина была в первую очередь в возрасте – этот монумент считается в нашем городе первым публичным памятником.
Поначалу памятник стоял посреди площади, по центру Верхних торговых рядов, его герои были повернуты к Кремлю, но такое расположение мешало проведению демонстраций, тогда в 1931 году его перенесли за ограду храма Василия Блаженного.
Евгений Замятин писал: «Москва с прежними памятниками обращается более непринужденно. Так, года два назад старые москвичи с изумлением увидели, что памятник Минину и Пожарскому переселился со своего места поближе к собору Василия Блаженного».
Можно сказать, что памятник легко отделался. В начале 1990-х годов в ноге гражданина Минина образовалась трещина, в которую начали залетать птицы и сооружать в скульптуре гнезда. Но трещину вскоре заделали.
