«Динамо» крутится уже 90 лет

1. Футбольный рай

Но в первую очередь это, конечно, стадион «Динамо». Он был построен в 1928 году по проекту архитекторов А. Лангмана и Л. Чериковера и сразу стал одним из наиболее демократичных учреждений – сюда ходили самые разные москвичи.

Случались и закрытые мероприятия. Счастливцам выдавали пропуска такого плана: «Пропуск в день физкультурного парада июля 1947 года. Западная трибуна. 3-й ярус. Проход через Западные ворота со стороны Ленинградского шоссе. Действителен при предъявлении паспорта».

Или же такого: «Уважаемый товарищ! Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта при Совнаркоме Союза ССР приглашает Вас на прием участников футбольной команды ордена Ленина спортивного общества «Динамо», выезжавшей в Англию. Прием состоится 17 декабря 1945 года в ресторане гостиницы «Метрополь». Начало в 20 часов. Стол № 1».

И, невзирая на накрытые столы, приглашения первого типа ценились значительно выше.

Многие имели постоянные пропуска. Доктор исторических наук А.Н. Пономарёв писал в своих воспоминаниях: «Уже за два-три дня до матча футбольных команд, особенно с участием «Динамо», ЦДКА, «Торпедо» и «Спартака», у стадиона собирались сотни людей: обсуждали перипетии предстоящей борьбы, делились новостями, высказывали различные прогнозы. День после окончания встречи для работы можно было считать потерянным: буквально все трудовые коллективы обсуждали итоги матча.

С миром большого футбола я смог близко соприкоснуться благодаря двум обстоятельствам. Мой отец был в те годы членом президиума общества «Динамо» и имел пропуск для прохода на стадион, которым я, страстный поклонник «Спартака», частенько пользовался, стараясь не пропустить ни одного матча. Кроме того, у меня сложились хорошие отношения с секретарем комитета комсомола аппарата Министерства внутренних дел Н.М. Панфиловым… Встречаясь с футболистами «Динамо» в домашней обстановке (некоторые из них жили в нашем доме на Котельнической набережной), Николай Михайлович иногда приглашал и меня.

Особенно запомнились две такие встречи – с Василием Карцевым и Константином Басковым, двумя легендарными форвардами 1940-х годов. Карцев не был похож на спортсмена – худощавый, болезненный на вид (он и в самом деле имел проблемы с легкими и вынужден был раньше времени закончить свою футбольную карьеру). Но на поле Василий напоминал комету. Его стремительный рывок заканчивался, как правило, голом или пенальти. «Убойный, стремительный, страшный» – такими терминами характеризовали его удары газеты тех лет. Он был немногословен и на футбольные темы говорил почему-то не очень охотно. Оживился лишь тогда, когда Панфилов предложил сыграть в преферанс. Карцев заметно огорчался при проигрыше и очень радовался, когда заканчивал игру с положительным итогом».

Но большинство болельщиков могло лишь позавидовать подобным «избранным».

Кстати, на «Динамо» были не только знаменитые футболисты, тренеры и судьи, но и знаменитые зрители. К примеру, поэт М. Зенкевич. О его довольно необычном для поэта увлечении писал другой стихотворец (кстати, тоже любитель футбола) – К. Ваншенкин:

Какая странная судьба! –

Один из главных акмеистов

На стадионе был неистов,

Кричал и пот стирал со лба.

Он много лет переводил –

Эдгара По, а позже Фроста.

Живя естественно и просто,

Он не жалел на это сил.

Но был счастливее стократ

Там, на трибуне, на «Динамо»,

Ахматовой и Мандельштама

Такой загадочный собрат.

Он говорил, что Симонян

Не зря увенчан громкой славой,

А у Татушина изъян,

Поскольку бьет лишь только с правой.

Правда, существовало и немало факторов, способных омрачить все впечатление от матча. Это не обязательно дождь. Да и дождь – не всегда. Например, малоприятные соседи. Юрий Олеша писал: «Рядом со мной сидел очень здоровый, большой, упитанный и все время что-то покупавший у продавщиц съестного человек. Он глупо острил со своими приятелями, и это портило мне удовольствие от матча. Когда он после перерыва протискивался мимо меня с бутербродами в руке, я хотел сказать ему что-нибудь неприятное, но не успел, и, кроме того, передо мной была его большая спина в синем пальто, так что мне пришлось бы говорить ему в спину и он мог бы не услышать. Я сказал, вернее, начал говорить:

– Неужели вы не можете есть бутерброды дома?

Из моего выпада ничего не получилось, так как бутерброды, скорее, едят как раз в общественных местах, а не дома».

Рядом же со стадионом находился павильон-закусочная, в котором торговали пивом и бутербродами с красной икрой. При этом к пиву предлагались стаканы из вощеного картона – главный, пожалуй, недостаток советского общепита. Донышко из этого стаканчика в какой-то момент обязательно выскальзывало, и весь напиток проливался на пол, на одежду, на стол.

Впрочем, подобными стаканами комплектовались и буфеты самого «Динамо».

2. Клубный дом

Еще один известный адрес – Дом «Динамо» на Большой Лубянке. Он был построен в 1931 году уже упоминавшимся А. Лангманом, а также И. Фоминым. Первоначально планировалось создать гораздо более масштабное со-

оружение – и замкнуть им перспективу Кузнецкого моста. Однако это не было реализовано – построили лишь левую часть намечаемого комплекса.

Сегодня это здание принадлежит российским силовым структурам. А на первом этаже – традиционно – магазин. Во времена Советского Союза это был так называемый «сороковой» гастроном, в котором, невзирая на отсутствие «имени собственного», можно было купить все, чего только душа пожелает. Сейчас – торговая площадка сетевого супермаркета.

Ранее же на этом месте находилась Третья мужская гимназия. Журналист Илья Шнейдер, обучавшийся здесь, вспоминал: «С 3-го класса мы зубрили латынь, с первых классов начинали «русскую историю», переходя потом из года в год на «древнюю», «среднюю» и «новую». Из-за этого в детских головах оседала какая-то историческая каша, так как в первые годы учения мы были убеждены, что сначала была древняя Русь, затем Греция, Рим, а потом уже средние века и все остальное. Только позднее все утрясалось в наших вихрастых головах, и мы не удивлялись больше тому, что Иван III слал послов в Европу, которая тогда ведь, как нам казалось, еще не начинала своего существования».

Он же писал о самом колоритном из преподавателей этого учреждения: «Среди классных надзирателей, ходивших в темно-синих форменных сюртуках с золотыми пуговицами и золотыми же поперечными погонами, был худой и высокий, немного кривоногий, чахоточный и добрый человек с козлиной бородкой, которого мы беззлобно звали за глаза «Козлом». Поймав нас в чем-нибудь, он больно ухватывал костлявыми пальцами руку провинившегося, шипел, делал страшное лицо и таращил большие голубые глаза с кровяными прожилками, а мы улыбались, да и сам он не выдерживал долго своего грозного, как ему казалось, облика. Он прощал нам все».

А в 1852 году здесь появилось новшество – обучение фронтовой службе. Некто Г. Ордынский вспоминал: «Для этой цели при гимназии состоял особый унтер-офицер, которому вместе с надзором за домом и служителями поручено было обучение фронтовой службе. Ему было назначено 120 рублей серебром в год жалованья. Небольшой садик перед домом гимназии (успевший теперь опять подрасти) обращен был в плац, на котором и производилось фронтовое учение. Я в шутку приводил известные стихи из комедии Грибоедова: «…Есть проект…» – и прибавлял к этому, что недаром древние называли поэтов vates – пророками».

Здесь, кстати, учился поэт В. Ходасевич.

3. Для любителей водных утех

Во второй половине 1920-х годов прямо на Москве-реке, рядом с Крымским мостом, было сооружено нечто, напоминающее скромный современный аквапарк. Это сооружение называлось водной станцией и принадлежало обществу «Динамо».

Собственно, ничего особенного там не наблюдалось. Центральную часть станции занимал бассейн с пронумерованными дорожками. Всего их было шесть. С одной стороны бассейна – вышка, с другой – тоже вышка, но снабженная желобом для спуска в воду. Однако же для Москвы того времени это было весьма кстати. Здесь с удовольствием тренировались любители плавания, а зеваки глядели на соревнования пловцов и пловчих. Тут же действовало и кафе.

Участвовала эта станция и в культурной жизни Москвы. Один из мемуаристов вспоминал о событиях 1928 года: «16 августа на Москве-реке в районе водной станции «Динамо» (у Крымского моста) состоялся впечатляющий ночной карнавал. Река горела множеством огней, шумела тысячами голосов, все вокруг радовалось и веселилось. Фейерверки, прожекторы, иллюминированные пароходы и пароходики, бесчисленные лодки и моторные катера создавали незабываемую феерию. Толпы людей заполняли не только берега от Берсеневской набережной до Парка культуры, но и мост, и прилегающие к реке улицы. На плотах – рестораны, оркестры, выступления артистов, игры и пляски. В центре – поднимающаяся из воды гигантская фигура физкультурника, поражающего копьем «зеленого змия».

Наивные «агитки», разумеется, не действовали.

Станция просуществовала до Великой Отечественной войны, после чего на этом месте обустроили причал для прогулочных теплоходов.

4. Общество гимнастов

В 1887 году по адресу Цветной бульвар, 5, по проекту архитектора Б. Фрайденберга было выстроено здание Московского общества гимнастов. У истоков этого достойного объединения стоял гимнастический кружок при Немецком, или Шустер-клубе. Дом имел два этажа, где находились кабинет администрации, библиотека, зал для заседаний, медицинский и массажный кабинеты, раздевалка, душевая и, разумеется, собственно зал. А в 1920–1930-х годах здесь разместилось общество «Динамо».

Этот зал между собой делили мастера волейбола и баскетбола. Сохранилось описание одного из волейбольных матчей. Зрелище, как говорится, не для слабонервных: «По сигналу судьи игроки каждой команды встали в две линии. Волейболист подающей команды, стоявший в специальном квадрате за площадкой, подняв руку, громко произнес: «Внимание!» – и затем обеими руками перебил мяч через сетку. Состязание началось… оно сводилось лишь к одному – умело перебросить мяч на сторону противника. Разрешались захваты и броски, играли большей частью в два паса, третий же приберегался на всякий случай. Нападение состояло лишь из одного игрока, который для завершающего удара бежал к сетке с любого места площадки. Это требовало от нападающего большой физической силы и выносливости. Функции других игроков сводились только к обслуживанию нападающего. Но и завершающий удар был по существу броском, ибо сильный удар (его официально называли в тогдашних правилах «потопление мяча») применяли довольно редко. Игра шла в медленном темпе, и отдельные партии игрались часами».

Зрители, однако, не скучали.

5. «Волшебные грезы»

А на пересечении Покровки и Бульварного кольца все в те же годы действовал кинотеатр «Волшебные грезы», впоследствии переименованный в «Аврору». Один из местных жителей, будущий краевед Ю. Федосюк, писал: «Мы, дети, чаще всего ходили в ближние старенькие киношки. Детские билеты туда стоили 15 копеек. Такова же была цена пирожного в соседнем кондитерском магазине фабрики имени Бабаева, который по старому владельцу назывался абрикосовским. Заполучив пятиалтынный (так называлась 15-копеечная монета), каждый подросток сталкивался с дилеммой: пойти ли в кино или полакомиться пирожным…

Немые фильмы непременно шли с музыкальным сопровождением. Перед экраном стоял расстроенный рояль, на котором «музыкальный иллюстратор», иначе – тапер, разыгрывал некое попурри из мелодий, каждая из которых соответствовала изображаемому эпизоду. Теперь понимаю: это требовало от пианиста не только выучки, но и известной подготовки, знакомства с фильмом, а также раздвоенного внимания.

Таперы более высокой квалификации играли вечерами, на серьезных фильмах. Для дневной публики играли неудавшиеся музыканты, а то и попросту халтурщики. Таперами почему-то всегда были немолодые мужчины в приличных, но поношенных костюмах, несвежих рубашках, но при галстуках».

Почему мы рассказали о «Волшебных грезах» здесь, на полосе, посвященной «Динамо» Потому что общество арендовало этот кинотеатр, и не только его. Дело в том, что «Динамо» всегда стремилось к самоокупаемости и не желало тратить государственные деньги. Такое уж ему присуще благородство.