Творец московского модерна
Реставрация комплекса из двух строений авторства Федора Шехтеля, расположенных на пересечении Садовой-Кудринской и Малой Никитской улиц, велась два года. Москвичам эти здания известны как доходное владение Н.С. Кана. Фасады обоих зданий выполнены в стиле модерн, как и большинство работ архитектора. Главной их особенностью является фриз, украшенный маскаронами с изображениями женских лиц, перевитыми лентами-косами, которые окружают щиты, имитирующие листья кувшинок.
В ходе работ специалисты расчистили до авторского слоя сложный лепной декор, восстановили первоначальные габариты строения и основной вход в особняк. В соответствии с чертежами Федора Шехтеля установили дверной блок и крыльцо. Простенки между окнами реставраторы облицевали керамической плиткой, имитирующей кирпичную кладку, а фасадам вернули первоначальное цветовое решение. В итоге получился образ, задуманный Шехтелем в самом начале прошлого столетия.
В 2021 году доходное владение Н.С. Кана стало лауреатом конкурса «Московская реставрация», а город получил еще один восстановленный шедевр зодчего, чьи произведения давно снискали мировую известность. Всего же Шехтель создал около 200 архитектурных работ, большинство из которых находятся в столице. Архитектор оставил не только уникальные здания, которые сформировали облик города начала прошлого века, он создал стиль, который мы сегодня называем московским модерном.
ГЕНИАЛЬНЫЙ НЕДОУЧКА
Начало ХХ века – удивительное и трагичное время, подарившее миру немало гениев, в чьей судьбе, как в зеркале, отразились катаклизмы грядущих перемен. Шехтелю было уготовано стать зодчим эпохи, которая, собираясь кануть в вечность, решила оформить свой уход особенно красиво. Возможно, поэтому его творения, в самой идее которых заложена доминанта увядания, так пронзительно прекрасны. Судьба Федора Шехтеля (настоящее имя Франц-Альберт, а Федором Осиповичем обрусевший немец стал только после начала Первой мировой войны) была решена, когда он оказался в доме Павла Третьякова. С подачи мецената, который не мог не заметить талантов юного провинциала из Саратова, он поступил на архитектурное отделение в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Но училище молодой человек не окончил, так как был отчислен за прогулы. Впрочем, это совсем не помешало блестящей реализации его способностей. Свою карьеру он начал как театральный художник в московском саду «Эрмитаж». Будущий зодчий создавал декорации для постановок, проектировал летние и стационарные театры.
В дальнейшем «театральность» станет определяющей чертой его творчества. Как известно, Шехтель проектировал дом целиком – от дверей до лестниц и дверных ручек. В интерьерах его зданий всегда присутствовала эта театральная логика, напоминающая смену сцен в пьесе.
Не имея диплома архитектора, первые частные дома он проектировал за пределами Москвы. Одним из таких проектов стал ансамбль загородных усадеб для железнодорожных магнатов фон Дервизов в Рязанской губернии. В нем соединились русский и средневековый стили, а византийские элементы переплелись с готическими. Но именно эта эклектика и понравилась публике. Его клиентами стали богатейшие купцы России – Морозовы, Кузнецовы, Локаловы…
Во время строительства особняка в стиле английской готики для Зинаиды Морозовой 35-летний Шехтель получил диплом техника-строителя и смог работать самостоятельно. Его следующие проекты были связаны в основном с Москвой. В них проявились черты нового стиля: огромные окна разной формы, обилие декора и разноуровневые площадки – так появился московский модерн. В своей архитектурной практике Шехтель использовал опыт театрального декоратора, умение создавать несуществующие миры зодчий перенес на улицы Москвы.
Став невероятно популярным в определенной среде, Шехтель строит особняки для Рябушинского и Дерожинской, возводит театры, вокзалы, библиотеки, типографии. Он был фантастически трудолюбив и о себе говорил так: «Без работы я – ничто, как часы, не заводимые регулярно». А Савва Морозов, для которого он построил невероятный готический замок на Спиридоновке, утверждал: «Шехтель – фамилия иностранная, а размах у Франца Иосифовича – воистину русский».
При советской власти Шехтель пытался встроиться в новую жизнь и даже участвовал в конкурсе на проекты Мавзолея Ленина и памятника 26 бакинским комиссарам, но тщетно. После революции архитектор был выселен из своего дома и жил с семьей в коммуналках, за копейки распродавая свои коллекции. По ходатайству А.В. Луначарского весной 1926 года Шехтелю на содержание семьи назначили персональную пенсию в 75 рублей, но ее катастрофически не хватало. В письме к издателю И.Д. Сытину с просьбой купить свою коллекцию живописи и скульптуры он напишет: «Я строил всем Морозовым, Рябушинским, фон Дервизам и остался нищим. Глупо, но я чист».
Скончался Шехтель 7 июля 1926 года, отпевание прошло в церкви Святого Ермолая на Козьем болоте, в которой десятилетием ранее он принял православие. Гениальный архитектор похоронен на Ваганьковском кладбище на территории фамильного склепа, надгробие которого было сооружено по его же проекту в 1895 году.
САМЫЕ ИЗВЕСТНЫЕ РАБОТЫ ФЕДОРА ШЕХТЕЛЯ
Особняк с орхидеями на фасаде
Малая Никитская, ул., 6/2, с. 5
Особняк на Малой Никитской Федор Шехтель построил для своего близкого друга фабриканта Степана Рябушинского в 1900–1903 годах. Дом является классическим образцом модерна. Каждый фасад отличается неповторимым обликом. Огромные окна второго этажа, рамы, выполненные наподобие цветов и деревьев, арки крыльца, похожие на рожки улиток, цветочные мотивы и волны – символ вечного движения. Центральным украшением внутренних интерьеров является мраморная лестница, выполненная в форме волны. Здесь просматривается символизм в каждом этаже дома: первый – подводное царство, второй – мир воздуха и света, а молельня, расположенная под крышей, – высшее духовное пространство.
Заказчик дома Степан Рябушинский был представителем богатого рода старообрядцев, коллекционером древних икон. В момент постройки здания старообрядчество было запрещено, поэтому молельня проектировалась как тайная комната. С 1931 по 1936 год в особняке жил Максим Горький, сегодня здесь находится дом-музей писателя. В конце прошлого года в Мосгорнаследии для этого здания утвердили особый документ – предмет охраны. Любые реставрационные работы здесь могут проводить только в соответствии с ним и по согласованному проекту.
Паук на входной двери
Кропоткинский пер., 13, с. 1
Особняк в Штатном (ныне – Кропоткинский) переулке строился практически одновременно с особняком на Малой Никитской. Дело в том, что муж заказчицы этого дома Александры Дерожинской приходился братом Степану Рябушинскому. Это один из ключевых памятников московского модерна и одна из самых известных построек Шехтеля. Фасад дома облицован плиткой светло-зеленого цвета с белыми окантовочными полосами, а его выступающую часть почти полностью занимает огромное арочное окно. Шехтель также полностью разработал концепцию интерьеров: по его эскизам была сделана каждая мелочь, включая торшеры и ручки дверей (кстати, входная ручка была в виде черного паука). Особняк был оснащен всеми новейшими на тот момент инженерными технологиями: паровым отоплением, канализацией, водопроводом, электричеством, телефонной связью. После революции имущество Дерожинской национализировали. Здание занимали различные советские учреждения. С 1959 года здесь находится посольство Австралии.
Русский терем
Комсомольская пл., 5
Ярославский вокзал изначально носил название Троицкого, так как связывал Москву с Троице-Сергиевой лаврой. Когда дорогу продлили до Ярославля, вокзал решили перестроить, так как он уже не мог вместить всех пассажиров. Проектировать новое здание пригласили Федора Шехтеля. К старому зданию вокзала архитектор решил пристроить новый фасад с залом ожидания, применяя современные строительные материалы. Ярославская железная дорога связывала Москву с северными губерниями, поэтому Шехтель избрал для своего проекта новорусский стиль. В нем сложные архитектурные решения совмещены с необыкновенной простотой, вокзал напоминает северные погосты-тройники. Декоративная лепнина, керамические панно, выполненные в абрамцевской мастерской, – все это отражает гениальный замысел Шехтеля.
Английский замок
ул., Спиридоновка, 17
Особняк Морозова стал одним из лучших произведений Шехтеля. С известным меценатом Саввой Тимофеевичем Морозовым зодчего связывала настоящая дружба. Промышленник имел особое чутье на людей и умел рисковать. Ведь Шехтель – тогда еще не бывший в звании архитектора – получил полную свободу действий. Будучи выпускником Кембриджского университета, Морозов выбрал для особняка стиль английской неоготики. Шехтель справился с задачей безупречно: соединил в одном здании элементы укрепленного замка и роскошного особняка. Внешне здание выглядит довольно аскетично, а внутренние пышные интерьеры воссоздают романтическую атмосферу рыцарского Средневековья. Над оформлением Шехтель работал вместе с Михаилом Врубелем. Особняк Морозова считается одним из прообразов дома булгаковской Маргариты. Сейчас здесь располагается Дом приемов МИД России.
«Чайка». Занавес
Камергерский пер., 3
В 1902 году по просьбе купца Саввы Морозова Шехтель реконструирует здание Художественного театра в модном тогда стиле модерн. Делает он это совершенно безвозмездно. Шехтель продумал освещение зала, сцены, цвет стен, ковры, поглощавшие звуки, гримерки отделывали с учетом пожеланий актеров. Летящая над волнами чайка – образ, созданный Шехтелем на театральном занавесе, – до сих пор остается символом МХТ.
Знаменитую крутящуюся сцену зодчий конструировал вместе с Морозовым, который принимал участие во всех работах. Обновленный театр открылся в 1902 году премьерой пьесы Чехова «Мещане».
Дом с Меркурием
Мясницкая ул., 8/2
Маски покровителя торговли – крылатого бога Меркурия – появились на фасаде этого дома не случайно. В 1898 году промышленный магнат Матвей Кузнецов заказывает Шехтелю строительство нового здания для торгового дома «Товарищества Кузнецова» на Мясницкой. В тот год «товарищество» стало крупнейшим производителем фарфора в Европе и нуждалось в достойном представительстве. В магазине должны были продаваться фарфоровые изделия, которые выпускались на многочисленных фабриках Кузнецова. Шехтель проектирует в здании огромные витрины, чтобы товар можно было рассмотреть издалека. Первый этаж занимал магазин, а на втором были конторские помещения. После революции сюда въехал синдикат силикатной промышленности, а после войны здание снова стало магазином посуды. И сегодня на первом этаже, как и при Кузнецове, торгуют фарфором и фаянсом.
