Жить «с раскрытыми ладонями»: Андрей Шаронов о том, что происходит с российской повесткой устойчивого развития
Андрей Владимирович, какие компании входят в Альянс, в чем предназначение объединения?
– В состав Альянса входят 23 компании-учредителя из числа лидеров в области устойчивого развития в своих отраслях. Наша миссия – укрепление российской повестки устойчивого развития за счет консолидации усилий крупного бизнеса и государства и внедрения ESG-принципов в деловую практику не только крупных, но и средних и малых предприятий. Нужно заметить, что ESG-концепция шире, в ней больше компонентов, чем мы привыкли думать. Когда декларировались цели устойчивого развития, речь шла о трех понятиях, из которых сложилась аббревиатура. Environment (окружающая среда) показывает, как бизнес ведет себя в отношении окружающей природной среды, как использует ресурсы и как его деятельность влияет на экосистемы. Social (общество) определяет, как бизнес регулирует отношения с сотрудниками, поставщиками, клиентами, потребителями. Covernance (корпоративное управление) подразумевает наличие системы правил, с помощью которой управляется и контролируется бизнес в контексте устойчивого развития. Однако направление «окружающая среда» делится на два больших блока – это климат и экология.
Ситуация в России очень неравномерная в зависимости от каждого обсуждаемого компонента.
Давайте начнем с окружающей среды.
– У нас появляются новые программы по работе со вторичными ресурсами и свалками, введена тема расширенной ответственности производителей, намечен курс на экономику
замкнутого цикла, основанную на возобновлении ресурсов. Но в целом в сферах климатического регулирования и корпоративного управления российская ESG-повестка отстает. У нас нет цены на углерод. Наши эмитенты парниковых газов не платят за превышение нормативов допустимых выбросов, так как таких нормативов просто нет. Можно много говорить о необходимости снижения углеродного следа, но если у компаний нет финансового стимула, они вряд ли будут заниматься этим добровольно. Однако с 2028 года плату за выбросы могут ввести, сейчас этот вопрос находится в стадии обсуждения.
Считать углеродный след мы уже научились. В 2021 году в России вышел закон «Об ограничении выбросов парниковых газов», он предусматривает создание системы госучета выбросов и обязательные отчеты крупных организаций, выбрасывающих в год более 150 тысяч тонн. В прошлом году по этому закону отчитались порядка 1050 компаний. С 2025 года порог выбросов снизят до 50 тысяч тонн, то есть число подотчетных компаний вырастет примерно в три раза. Сначала производителей приучат считать след, потом введут нормирование, далее последует плата за нарушение нормативов.
Стоит ли заниматься всем этим с учетом сегодняшней изоляции от европейских рынков и переориентации на азиатскую экономику?
– Снижение углеродного следа – планетарный тренд, направленный на сбавление скорости глобального потепления. И ни одна экспортно ориентированная страна не сможет игнорировать тенденцию декарбонизации. Среди российских партнеров по ЕврАзЭС уже есть те, кто вводит плату за углерод. Такой платеж есть в Казахстане. И это очень серьезный «звоночек» для всех, кто выходит на казахский рынок. То, что их обяжут делать такие же отчисления, – это вопрос времени. Скоро мир придет к модели, когда китайские производители, продавшие в Европу автомобиль из российской стали, будут предоставлять в ЕС отчетность в том числе по поставщику этой стали. То есть российские компании-лидеры, работающие на внешние рынки, со временем будут вынуждены требовать углеродную отчетность у всей цепочки своих внутренних поставщиков. А эти цепочки могут быть очень длинными. Например, у «Металлоинвеста» более 4 тысяч поставщиков, у «РУСАЛа» – более 16 тысяч. Большой бизнес придет к пониманию, что он должен быть не только добросовестным производителем, но и таким же потребителем. В общем, отсидеться «в домике» ни у кого не получится. Глобально в России это понимают. Мы должны быть либо совсем изолированы, либо играть по общим правилам.
Что можно сказать о сфере корпоративного управления?
– Из-за санкций компаниям разрешили не публиковать прежде обязательную финансовую отчетность – в той части, когда раскрытие информации может нанести им вред, например, по контрагентам, членам совета директоров, менеджменту. Большая часть бизнес-сообщества решила, что это индульгенция на тотальное молчание, это очень не нравится Центральному банку и правительству. В целом в России пока нет понимания, зачем нужно жить «с раскрытыми ладонями» и в чем для компании выгода попадания в ESG-рейтинги. К ним сперва не относились серьезно, так как это не привычный финансовый рейтинг, который позволяет оценить риски неплатежеспособного заемщика и рассчитать вероятность невозврата кредита. Но очень быстро все осознали, что не бывает финансово устойчивых компаний с плохими социальными или экологическими показателями. В итоге с осени 2022 года Банк России ввел режим наблюдения за ESG-рейтингами, чтобы посмотреть, как этот инструмент развивается.
Как вы оцениваете социальный компонент?
– Социальная ответственность совершенствуется: государство много делает самостоятельно и подталкивает к действиям бизнес. Компании влияют на развитие муниципалитетов, в которых живут их сотрудники, внимательно относятся к своим работникам и их семьям. Двигаться в этом направлении помогает Индекс оценки качества жизни малых и средних городов России.
