"Самые дорогие ошибки – мои, самые главные достижения – наши"
В кабинете президента МФК «МонАрх» на 35-м этаже офисного центра перед громадными окнами стоит медная подзорная труба. В нее, как с Эйфелевой башни в Париже, можно разглядеть мельчайшие детали огромного города и почувствовать себя «на высоте положения». Правда, на вопрос, часто ли он любуется отсюда Москвой, глава компании – доктор технических наук, профессор, Заслуженный строитель РФ Сергей Александрович Амбарцумян неожиданно ответил: «Совсем не смотрю, некогда. Это игрушка для гостей. Хотите поглядеть?». Но мы решили сэкономить время для беседы. О том, что занимает ум и душу руководителя, он откровенно рассказал обозревателю «Московской перспективы» Жанне Авязовой накануне юбилея – 20-летия Концерна «МонАрх».
НА ВЫСОТЕ ПОЛОЖЕНИЯ
Сергей Александрович, как вы считаете, 20 лет для компании – это много или мало?
– Это только начало. Я с первого дня в этой компании. Сегодня она стала той, какой стала. Я не могу сказать, что будет с ней через 20, 40 лет, – надеюсь, она останется востребованной в новой России, а ее сотрудники будут получать удовольствие от работы.
Когда вы начинали, вероятно, рисковали. Была ли уверенность в успехе?
– Это был 94-й год. Страна переходила на рыночные отношения. Нам надо было решить, чем заниматься. Многие мои коллеги не верили, что строительство может прокормить семью. Тогда люди с учеными степенями торговали на рынке. Один профессор рассказывал, что в 90-е годы он на две ставки устроился дворником, при этом зарабатывал в два раза больше, чем профессор. В общем, мне пророчили крах. Я отвечал: «Наберитесь терпения, посмотрим, у кого что получится». Открыл организацию, получил первые заказы, стал субподрядчиком в Моспромстрое и начал заниматься монолитным домостроением. Дело в том, что кандидатскую я защищал по опалубке и зимнему бетонированию и уже тогда понимал, что за монолитом будущее. Со дня создания фирмы определил ее специализацию: монолитное домостроение. Разрабатывал оригинальную технологию возведения железобетонных каркасов, которая позволила строить до 10 этажей в месяц с высоким качеством. Деятельность АСМИ (так тогда называлась компания) в этой области началась с выполнения монолитных железобетонных работ при строительстве в Москве административного здания на улице Щепкина, дом 32. Затем было построено жилое здание на Студенческой улице.
Что тогда было самым сложным?
– Я бы не сказал, что было сложно, может, потому, что я сам искал непростые объекты и сейчас их ищу. Я же инженер, мне чем сложнее, тем интереснее. Если чего-то не знаю – поучусь, книжки почитаю. Представить, что инженер-строитель не может построить какой-то объект, – все равно что хирургу сказать: «Ты не можешь оперировать». Зачем он тогда берет скальпель в руки?
Хирург всегда помнит первую операцию. А вы свою первую стройку?
– Первые мои объекты были под Ереваном, когда работал прорабом на строительстве перегона железной дороги. Потом строил железнодорожную больницу. Мы сами были и геодезисты, и мастера, и прорабы. К тому же тогда невозможно было представить, что можно по звонку принести материалы, – их надо было «доставать». Но было очень интересно. Советская школа очень хорошая, учили всему, от «а» до «я».
А на каком объекте вы почувствовали вкус к тому, что можете распоряжаться, руководить процессом?
– То, что я могу руководить, я знал в первый день, когда подавал документы в институт, – иначе зачем учиться? Мой брат на 22 года старше меня, стал директором градообразующего комбината в Армении. А на старших братьев равняются. Я даже в шутку своим приятелям говорил, что хороший руководитель тот, у кого есть свой самолет Як-40. Правда, самолета и сейчас нет, но благодаря желанию добиться большего и я понял, что реально могу руководить. Сначала в стройбате, где возводил первый блок Ингури-ГЭС. Это фантастическая арочная плотина высотой 270 метров. Там я почувствовал масштаб стройки и вкус к процессу организации людей, когда все нацелены на результат. Потом на строительстве Смоленской атомной электростанции. Уже тогда я отдавал себе отчет, что должен чего-то добиваться в жизни. Если не иметь здоровых амбиций, то зачем получать образование? Поставил себе цель – стать кандидатом наук, и непременно в Москве. Поступил в аспирантуру МИСИ. После защиты диссертации мне предложили работу под Москвой – в Лобне, во вновь созданном главке по монолитному домостроению. Но я отказался от этого предложения и в 1986 году с семьей вернулся в Армению – сдержал обещание, данное отцу перед его смертью.
Думаю, все наши успехи – и мои, и брата – стоят на фундаменте, который заложил отец. Человек без образования, он многое видел в жизни. Оставшись сиротой, с шести лет жил и работал у бондаря. В 14 лет стал мастером, открыл свое дело и работал по частным заказам. Позднее освоил профессии плотника, столяра, выстроил себе дом в Кировабаде. До почтенного возраста обладал большой силой, работал буквально за двоих. Воевал в Великую Отечественную, испытал ад фашистского концлагеря. Когда в свои 70 лет уходил на пенсию, на его место пришли два человека, чтобы выполнить тот объем работы, с которым Александр Бехбудович справлялся один.
В СВОБОДНОМ ПЛАВАНИИ
Когда вы переехали в Москву?
– В столицу я переехал после распада СССР в 1994 году вместе с семьей – к тому моменту у меня было уже трое детей. Хотя я считался строителем с солидным практическим опытом, с ученой степенью, отдавал себе отчет в том, что карьеру здесь предстоит начать практически с нуля. В том же году создал свою первую частную строительную фирму «АСМИ» (архитектура, строительство, менеджмент, искусство), выступившую как субподрядная организация. Стартовым проектом фирмы, который удалось реализовать, стала реконструкция офисного здания в Дмитровском переулке.
На что вы сделали ставку в первых проектах новой фирмы?
– На высокую профессиональную подготовку специалистов, умение гибко реагировать на изменения и потребности рынка. Мы стремились постоянно совершенствоваться, использовать в своей работе опыт зарубежных партнеров. Как следствие – фирма динамично развивалась и ежегодно удваивала объем работ. В 1996 году меня пригласили в АО «Моспромстрой», где я принимал участие в воссоздании храма Христа Спасителя. Приобрел неоценимый опыт, который помог мне при создании в 1999 году новой компании – «МонАрх и С» (монолитная архитектура и строительство).
Как завоевывали очки на сложнейшем и насыщенном столичном рынке?
– Мы не боялись браться за самые сложные объекты. Так было, например, когда ЗАО «МонАрх и С» проводило уникальные в своем роде работы по бетонированию 72 колонн Большой спортивной арены «Лужники», по восстановлению верхних этажей здания Арбитражного суда Российской Федерации. За этим последовало строительство 25-этажных домов с монолитным каркасом в Марьинском парке. Первый такой объект был сдан в рекордно короткие сроки – за 7 месяцев.
В 2003 году я понял, что надо расширяться, и учредил Концерн «МонАрх». При этом многие ведущие строители смотрели на это не слишком доброжелательно, нам надо было на рынке доказывать свое право. И это нормально. Надо быть востребованным. Сейчас концерн специализируется на индивидуальном монолитном домостроении. Это одна из немногих организаций, которая выполняет проект и производит работы по монолитному строительству, разрабатывая технологию для каждой операции.
Что характерно для объектов концерна прежних лет?
– Мы построили немало зданий, которые украсили Москву. Это и высотные здания, и объекты образования, здравоохранения и другого назначения. Среди них жилые дома в Марьинском парке, Бутове, Куркине, на Пулковской улице, школа № 228 на Новослободской улице, гимназия № 1529 во 2-м Обыденском переулке, Московский научно-практический центр медицинской помощи детям в Солнцеве, здания Московского городского суда и Конверсбанка.
В 2005 году Концерн «МонАрх» реализует ряд крупнейших строительных проектов – нулевой цикл здания мэрии и Мосгордумы в международном деловом центре «Москва-Сити»; Ледовый дворец на Ходынском поле общей площадью 45 тыс. кв. метров, рассчитанный на 14 тыс. зрительских мест; специальный комплекс НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, который возглавляет известный детский врач профессор Леонид Рошаль; физкультурно-оздоровительный комплекс в Крылатском с современным баскетбольным центром, трибуны которого рассчитаны на 5 тыс. зрителей. Многие наши проекты стали абсолютными победителями ежегодных конкурсов на лучший реализованный проект в области инвестиций и строительства в Москве. Все наши здания построены с высоким качеством и в сроки в 2–3 раза меньше нормативных. Причем одновременно мы ведем работы на нескольких десятках объектов.
Вас неоднократно назначали на высокие государственные должности, но вы уходили с них в «свободное плавание».
– Когда меня пригласили в одну из головных строительных компаний столицы – Главмосстрой – на должность первого вице-президента, Главмосстрой выиграл целый ряд проектов, до 50% объема строительства начал осуществлять в монолите. В 2003 году меня назначили заместителем руководителя департамента градостроительной политики, развития и реконструкции города – одного из ключевых департаментов в структуре столичного стройкомплекса. Но я Владимира Иосифовича (бывшего главу стройкомплекса Ресина. – «МП») не раз просил отпустить меня с должности – хотел быть свободным и востребованным на рынке. У меня и сейчас есть амбиции – но не занять какую-то должность, а взяться за новую, интересную, большую стройку.
Какие из последних ваших объектов можно назвать уникальными?
– У нас большинство объектов уникальные. Я же не могу назвать банальным Московский планетарий. Его 18 лет не было, а мы его за год сделали. Я не могу сказать, что Ледовый дворец – банальный объект. И это офисное здание, в котором мы сейчас находимся. У нас вообще нет ни одного проходного объекта, мы стараемся участвовать в конкурсах на эксклюзивные здания. Я бы хотел, чтобы наша команда лет на 5–7 опережала тренды, которые есть на рынке, и по технологии, и по организации, и по качеству.
В прошлом году начали фантастически интересный объект – Высшую школу экономики. Очень сложная работа, но я уверен, что в следующем году мы Вышку сдадим. Там все инженерные решения в одном пятне, с непростой технологией, связанной и с местностью, и с самой задачей, которая перед нами ставится, ведь Высшая школа претендует на то, чтобы быть лучшим университетом в России.
А последних объектов вообще не бывает – все в работе и периодически сдаются. В первом квартале этого года сдали на Мосфильмовской два дома. Гжельский кирпичный завод завершили: был советский завод на грани банкротства, мы его купили и практически построили новый. Раньше там выпускали до 20 млн штук кирпича – теперь до 70 млн, кирпич соответствует европейским требованиям, его с удовольствием покупают.
Мне нравится брать абсолютно новые, ни на что не похожие объекты. Недавно с компанией из Дюссельдорфа разработали концепцию фестивального комплекса для Никиты Михалкова на набережной возле «Лужников». Довольно было и руководство города, и сам Михалков. Там, думаю, будет комплекс лучше, чем в Ницце.
ПРАВИЛЬНЫЙ "МОНАРХИЧЕСКИЙ" СТРОЙ
Название концерна на слух воспринимается как «глава государства»…
– Да, мы претендуем на то, чтобы быть лучшими. Почему бы не попробовать этого добиться? Любой вопрос обсуждаем. Я еженедельно провожу совещания с руководителями проектов, мы общаемся, двери моего кабинета открыты, любой может зайти и сказать, что он думает. Другое дело – есть субординация и вертикаль исполнения. То, что я предлагаю, обсуждает совет директоров, но если решение принято и подписано, его надо выполнять. Не потому что я такой деспот, но если не будет исполнительской дисциплины, все развалится. Я от подчиненных не скрываю, что самые дорогие ошибки – мои. Одно дело – неправильно залить 10 кубов бетона, и совсем другое, если я подписал заведомо убыточный договор, который не принес компании дивидендов.
А были такие примеры?
– Конечно, последний пример – офисное здание Международного олимпийского комитета в Сочи. Там за два года цены на стройматериалы поднялись в два раза, потребность в них была колоссальная, рынок диктовал, естественно, поставщик старался максимум доходов выжать. Но бросать стройку нельзя, мы никогда никакой объект не бросали, тем более такой ответственный. Со стройки ушли с убытками. Но если честно, не могут 100% объектов быть прибыльными, если я смогу так управлять, мне цены не будет.
На каких своих ошибках вы учились, чтобы идти дальше?
– Человек должен верить в себя. Если бы в Москве не было таких строек и нам не доверяли, наверное, я бы никогда не узнал, какого уровня я строитель. Я и сейчас думаю, что со своей командой могу сделать объекты значительно более сложные, чем сегодня.
В свое время мы начали строительство здания мэрии в Сити, сделали 6 этажей ниже нуля, надо было еще 78 этажей вверх сделать – и было бы 860 тыс. кв. метров. Я сказал: «Как только мы построим этот дом – мы уже другая команда». Это серьезный шаг вперед и по технологии, и по организации, и по инженерии. Если в этом офисном здании 38 этажей, то там – 78. К сожалению, его так и не построили, частный инвестор купил здание. Как-то я в Нью-Йорке предложил: «Дайте мне площадку – я небоскреб построю с нашими российскими рабочими и инженерами». Американцы сказали: «Это невозможно. Наши профсоюзы не позволят». А жаль.
В Москве еще много точек приложения ваших сил?
– На всю мою жизнь хватит. Мне хотелось бы реконструировать центр Москвы. Это фантастически сложная и дорогая задача. Но если перед нами ее поставят, мы выполним. Опыт есть. Тот же Дом-музей Глазунова мы реконструировали, школу во 2-м Обыденском переулке, Московскую консерваторию, Высшую школу экономики. Сейчас осваиваем новый проект – логистический центр проектируем и строим в Кожухове. В город большие машины не могут заехать, поэтому многие компании получат возможность иметь там свои перевалочные базы – фуры приедут, остановятся, а потом маленькими машинами будут развозить товар.
Вы участвуете в Клубе инвесторов при мэрии. Как там принимаются решения?
– В клубе идет открытый диалог между мэром, его заместителями и крупными инвесторами. Назовите это встречами без галстуков. Мы обсуждаем практически все вопросы, которые относятся к инвестированию. Последний раз я поднял проблему налога на недвижимость по кадастровой стоимости для большого многофункционального комп-лекса. Считаю, несправедливо такой налог распространять на все помещения, в том числе не имеющие коммерческой составляющей – на технические этажи, лифты, лестницы, гараж. Наталья Сергунина (заммэра Москвы. – «МП») с лету сказала, что эта проблема понятна и они постараются найти решение, в том числе и с федеральными властями.
Основной заказчик у вас – город или частник?
– Конечно, основным нашим заказчиком является город, и самые интересные объекты – именно городские. Но самые ценные заказы – от частных инвесторов. Когда человек для себя строит и у него в работе всего один объект, требования совсем другие. Если он нам доверяет свои деньги и считает, что мы справимся, то и государственный заказ можно нам доверять. А вообще простых объектов не бывает. И каждый раз надо доказать свое право выигрывать. Из наиболее удачных проектов с использованием частного капитала можно назвать аквапарк «Карибия» в Перове. Это уникальный объект. Рекомендую как-нибудь в субботу или в воскресенье поехать туда. В жилом районе есть бассейн с волной, боулинг, ресторан, кинотеатры. ОАО «Медицина» на 3-й Тверской-Ямской, считаю, лучшая больница в России. Там 22 тыс. кв. метров, современные технологии. Наша компания оплачивает страховку своих работников, которые хотят там лечиться.
СОЦИАЛЬНЫЙ БОНУС
Какие еще преимущества, помимо медицинской страховки, есть у ваших работников?
– Самое большое преимущество появляется при рождении детей. При появлении на свет первого ребенка мы даем сотруднику 250 тыс. рублей, за последующих – тоже 250 тысяч. Если до этого дали квартиру, то после рождения третьего квартиру оставляем в подарок.
Так вы еще и демографическую ситуацию улучшаете?
– Считаю, это надо делать. Руководитель обязательно должен быть социально ориентированным. Если наш молодой специалист хочет продолжить учиться, мы оплачиваем его образование. Даем молодым семьям беспроцентный кредит на квартиру. Но неженатым я отказываю, говорю: «Создашь семью – тогда приходи». Если ему 34–35, родители ждут от него внуков.
Кто из тех, с кем вы вместе начинали 20 лет назад, и сейчас с вами?
– С первых дней в компании работают арматурщики Василий Турик и Сергей Фединчик, монтажники Анатолий Кравчук и Амвросий Серховец, плотники Владимир Маслянчук и Назар Шелиган. Это настоящие мастера, авторитет в коллективе они заслужили своим нестандартным, творческим подходом к делу. Это и есть, если хотите, рабочая аристократия.
Каков средний возраст вашей команды?
– Пару лет назад средний возраст был 30 лет, в прошлом году посчитали, оказалось – 27. Мы молодеем. Каждый год принимаем молодых специалистов. Некоторые у нас подучатся – и их переманивают в другие компании. Я этому только рад, пусть ребята сами выбирают, где им лучше. Но у нас многие остаются. Молодые ребята принимают достаточно много креативных технических решений, при этом умудряются даже как-то сэкономить бюджет. К своим годам эти ребята уже объездили полмира, всё видят, имеют здоровые амбиции, хотят ездить на хорошей машине, жить в большой квартире, – мы это видим и поощряем, так должно быть. Растет достойная молодежь, умнее нас. Я думаю, они Россию сделают совсем другой – более демократичной, открытой, воспитанной, адекватной всему миру.
Мне молодежь не дает стареть. Но то, что они делают, я не умею – они более шустрые, продвинутые в компьютерных технологиях, на лыжах, на сноуборде за ними не угонишься. Да и нет необходимости. Но молодые в каком-то смысле стимулируют ветеранов двигаться вперед. Как-то читал Билла Гейтса и запомнил такую фразу: «Я знаю, что когда-нибудь значительно более умный молодой сукин сын купит мою компанию, я обанкрочусь – и он меня проглотит, только не знаю, через 2 года это случится или через 20. Дай бог, чтобы через 20». Вот и я своим говорю: когда я с палочкой приду, в приемной долго не держите – примите и сразу решите или откажите, и я уйду. Без обид.
У вас три дочери – они пошли по вашим стопам?
– Старшая работает как кризис-менеджер. Например, плохо сдавалась «Неглинная-Плаза», так дочь за год и три месяца все разрулила, делает ребрендинг, думаю, через несколько месяцев это будет совсем другой торговый центр. Средняя в декретном отпуске, а младшая работает в финансовом управлении концерна.
Мы построили много хороших объектов. Но если честно, я надеюсь, что лучший еще впереди. (Уходя, мы решили, что в подзорную трубу посмотрим в следующий раз, когда в нее можно будет увидеть новый объект, построенный МонАрхом. – «МП».)
РЕАЛИЗОВАННЫЕ ПРОЕКТЫ КОНЦЕРНА «МОНАРХ»
Клиника ОАО «Медицина» (пристройка к медцентру) – 3-я Тверская-Ямская ул., вл. 30/29;
Апелляционный корпус Мосгорсуда – Богородский Вал, д. 8;
Московский планетарий – Садовая-Кудринская ул., д. 5;
Академия акварели и изящных искусств Сергея Андрияки – ул. Академика
Варги, вл. 38;
Дом-музей И. Глазунова – ул. Волхонка, д. 9–11–13/3, стр. 5;
Аквапарк «Карибия» – Зеленый проспект, д. 10Б:
Федеральное казначейство – ул. Ильинка, вл. 7/3, стр. 1;
МФК «МонАрх-Центр» – Ленинградский проспект, д. 31А, стр. 1.
