А перед входом бдительная стража

18 апреля весь мир отмечает Международный день памятников и исторических мест. Безусловно, это относится и к нашему городу – ценных исторических построек здесь великое множество. Но, к сожалению, не все они доступны для близкого знакомства. В том случае, если в архитектурном или историческом памятнике открыт музей, ресторан, магазин или гостиница, подробное знакомство с ним вполне реально. Но по понятным причинам так бывает далеко не всегда.

1 Американское царство

Наиболее заманчивыми в этом отношении выглядят посольства иностранных государств. Те из них, что расположены в историческом центре, как правило, не только готовы похвастаться интереснейшим архитектурным обликом и знаменитыми жильцами прошлого, но еще и тщательно отреставрированы. Но у входа стоит будка охранника, и бдительный страж не даст простому обывателю побеспокоить представителей иностранного государства.
Одним из наиболее привлекательных является так называемый Спасо-Хаус, получивший первую часть своего прозвища от местоположения – он находится в Спасопесковском переулке, а вторую – потому что здесь с 1933 года, с момента установления дипломатических отношений между СССР и США, находится резиденция американского посла.
Дом этот был описан в романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Именно в Спасо-Хаусе проходила самая яркая сцена романа – бал у Сатаны.
«– Бал! – пронзительно взвизгнул кот, и тотчас Маргарита вскрикнула и на несколько секунд закрыла глаза. Бал упал на нее сразу в виде света, вместе с ним – звука и запаха. Уносимая под руку Коровьевым, Маргарита увидела себя в тропическом лесу. Красногрудые зеленохвостые попугаи цеплялись за лианы, перескакивали по ним и оглушительно кричали: «Я восхищен!» Но лес быстро кончился, и его банная духота тотчас сменилась прохладою бального зала с колоннами из какого-то желтоватого искрящегося камня. Этот зал, так же как и лес, был совершенно пуст, и лишь у колонн неподвижно стояли обнаженные негры в серебряных повязках на головах…
Невысокая стена белых тюльпанов выросла перед Маргаритой, а за нею она увидела бесчисленные огни в колпачках и перед ними белые груди и черные плечи фрачников. Тогда Маргарита поняла, откуда шел бальный звук. На нее обрушился рев труб, а вырвавшийся из-под него взмыв скрипок окатил ее тело, как кровью. Оркестр человек в полтораста играл полонез… Шампанское вскипало пузырями в трех бассейнах, из которых был первый – прозрачно-фиолетовый, второй – рубиновый, третий – хрустальный».
Нечто подобное Булгаков видел здесь вживую. Его супруга Елена Сергеевна писала: «В зале с колоннами танцуют, с хор – прожектора разно-
цветные. За сеткой – птицы – масса – порхают. Оркестр, выписанный из Стокгольма. М.А. пленился больше всего фраком дирижера – до пят.
Ужин в специально пристроенной для этого бала к посольскому особняку столовой, на отдельных столиках. В углах столовой – выгоны небольшие, на них – козлята, овечки, медвежата. По стенкам – клетки с петухами. Часа в три заиграли гармоники, и петухи запели. Стиль рюсс.
Масса тюльпанов, роз – из Голландии.
В верхнем этаже – шашлычная. Красные розы, красное французское вино. Внизу – всюду шампанское, сигареты».
На тех балах действительно были животные. О них вспоминал Питер Бриджес, американский журналист: «Звери, взятые из Московского зоопарка… и несколько сотен певчих птиц, также неодомашненных, которые еще несколько дней после приема оживленно летали под высокими потолками залов».
Даже дресс-код совпадал. «Да, – говорила горничная в телефон... – Да, будет рад вас видеть. Да, гости... Фрак или черный пиджак».
Это булгаковский роман.
А вот воспоминания его жены: «Однажды мы получили приглашение. На визитной карточке Буллита чернилами было приписано: «фрак или черный пиджак».
(Уильям Буллит – первый американский посол в СССР, которому Самуил Маршак посвятил свою хрестоматийную поэму «Мистер Твистер».)
Даже убийство барона на вымышленном балу не было стопроцентной придумкой. До революции этот роскошный особняк принадлежал купцу Николаю Второву, прозванному за деловую хватку «русским Морганом» а также «сибирским американцем». Здесь же в мае 1918 года он был убит при более чем странных обстоятельствах. Второв был застрелен в собственном кабинете, убийцу так и не нашли.

2 «Скучный и огромный мавзолей»

Еще одно более чем соблазнительное здание, тоже находящееся в системе Министерства иностранных дел, но не являющееся посольством, – Дом приемов МИД на Спиридоновке.
В начале позапрошлого столетия здесь был дом известного писателя И.И. Дмитриева, друга Карамзина и автора модной в то время песни «Стонет сизый голубочек». Он мечтал здесь проводить часы и дни в уединении: «доживать на берегу Патриарших прудов, беседовать с внутренней стражей отечественного Парнаса и гулять сам-друг с домашним журавлем в уединенном саду своем».
Однако ничего не вышло. Особняк был переполнен гостями. П.И. Бартенев писал: «У И.И. Дмитриева собирались в этом доме представители ума, словесности и просвещения, профессора и академики, словом, вся пишущая братия».
А Вяземский даже воспел тот дом в стихах:

Я помню этот дом, я помню этот сад:
Хозяин их всегда гостям своим был рад,
И ждали каждого, с радушьем теплой встречи,
Улыбка светлая и прелесть умной речи.
Прошли десятилетия, и дом сменил гостеприимного хозяина. Им стал – впрочем, не менее гостеприимный – легендарный купец и меценат Савва Морозов. Именно по его заказу архитектор Федор Шехтель выстроил тот роскошный особняк, который, стоя за высоким забором, манит прохожих в наши дни.
Журналист Н. Рокшанский писал: «В С.Т. Морозове чувствуется сила. И не сила денег только – нет! От Морозова миллионами не пахнет. Это просто даровитый русский делец с непомерной нравственной силищей».
Появление особняка было событием московского масштаба. Искусствовед князь Щербатов писал: «Интересным явлением был вновь выстроенный дворец, огромный, необычайно роскошный, в англо-готическом стиле, на Спиридоновке – богатейшего и умнейшего из купцов Саввы Тимофеевича Морозова… крупнейшего мецената. Я с отцом поехал на торжественное открытие этого нового московского «чуда», водруженного на месте снесенного прелестного особняка знаменитой семьи Аксаковых, светоча русской старой культуры.
На этот вечер собралось все именитое купечество. Хозяйка, Зинаида Григорьевна Морозова, бывшая ткачиха...
Тут я увидал и услышал впервые молодого в то время, еще довольно застенчивого Шаляпина, тогда только восходившего светилу, и Врубеля, исполнившего в готическом холле отличную скульптуру из темного дуба, и большой витро «Фауст с Маргаритой среди цветов».
Правда, Горький не одобрил этот особняк: «Внешний вид… дома на Спиридоновке напоминал мне скучный и огромный мавзолей, зачем-то построенный не на кладбище, а в улице. Дверь отворял большой усатый человек в костюме черкеса, с кинжалом у пояса; он казался совершенно лишним или случайным среди тяжелой московской роскоши и обширного вестибюля…
Внизу – гостиная чудесно расписана Врубелем, холодный и пустынный зал с колоннами розоватого мрамора, огромная столовая, с буфетом, мрачным, как модель крематориума, и во всех комнатах – множество богатых вещей разнообразного характера и одинакового назначения: мешать человеку свободно двигаться.
В спальне хозяйки – устрашающее количество севрского фарфора: фарфором украшена широкая кровать, из фарфора рамы зеркал, фарфоровые вазы и фигурки на туалетном столе и по стенам, на кронштейнах. Это немножко напоминало магазин посуды».
Впрочем, у Горького вообще был сильно развит дух протеста.

3 Дворец на широкую ногу

Но не только посольства являются препятствием для свободного посещения архитектурных шедевров. В этом не меньше преуспели многочисленные силовые структуры. В частности, один из исторических памятников – дом Апраксиных на Знаменке – относится к комплексу зданий Министерства обороны.
Историк М. Пыляев писал: «Дом Апраксина в Москве был самый гостеприимный. Судить о широком хлебосольстве этого барина можно по тому, что, как рассказывает князь Вяземский, он вскоре после нашествия французов дал в один и тот же день обед в зале Благородного собрания на 150 человек, а вечером в доме своем – ужин на пятьсот».
Славился на весь город и домашний театр Апраксиных. Одна из современниц вспоминала: «В доме Апраксиных был отдельный театр с ложами в несколько ярусов, и когда в Москву приезжала итальянская опера, то итальянцы в этом театре давали свои представления, и помнится мне, что в 1818 или 1819 году как будто тут же видела известную мамзель Жорж.
Все знатные певцы, музыканты и певицы, которые бывали в Москве, непременно попоют и поиграют у Апраксиных, и много хорошего наслушалась я на своем веку в их доме».
У Апраксиных была и собственная крепостная труппа.
В 1831 году этот дворец отходит под Сиротский институт, затем здесь размещаются Кадетский корпус, Александровское военное училище и, наконец, Реввоенсовет, который впоследствии был преобразован в Наркомвоенмор, Наркомат обороны, а потом и в министерство.

4 Дом с невысокой калиткой

Отдельная тема – частные дома, они же памятники архитектуры. Теоретически, конечно, можно попросить хозяина, чтобы он впустил любопытствующего обывателя. Некоторые даже впускают. Но для этого необходимо обладать завидной наглостью, чем может похвастаться отнюдь не каждый любитель старины.
Один из таких феноменов – дом под номером 11 в Мансуровском переулке. Особенно, конечно, хороша его оградка с маленькой калиточкой, чуть больше метра высотой. Иной раз посчастливится видеть, как кто-нибудь из обитателей дома нагнется и юркнет в калиточку. Забавное зрелище.
Это деревянное одноэтажное здание было построено после войны 1812 года. Первое время им владела Александра Захаровна Измальская-Платонова. Затем оно неоднократно меняло хозяев, и в конце концов в 1915 году эту избушку у очередной владелицы, купчихи Воскобойниковой, приобретает известный архитектор Александр Кузнецов, автор Дома Московского политехнического общества в Малом Харитоньевском переулке, мастерских Императорского Строгановского училища на Рождественке и Московского текстильного института на Малой Ка-
лужской. И хотя как архитектор он тяготел к модерну с элементами конструктивизма, дом для жизни он избрал уютный, камерный, миниатюрный, к тому же построенный в стиле ампир.
Среди знаменитостей, здесь побывавших, – легендарный генерал Брусилов, а также множество московских архитекторов, приятелей хозяина. Некоторое время к Кузнецовым присоседился некто Гая Дмитриевич Гай, друг самого Буденного. Но в скором времени он съехал, и дом снова стал принадлежать одной семье.
Увидеть же его можно в кино. Здесь снимали популярные фильмы «Несколько дней из жизни Обломова» Никиты Михалкова, «Жестокий романс» Эльдара Рязанова и «Дом под звездным небом» Сергея Соловьёва.

5 Штраф за возложение цветов

Но не одни только архитектурные памятники отличаются подобным негостеприимством. Иной раз им уподобляются и памятники скульптурные. В частности, в советское время в народе ходил анекдот: «К какому московскому памятнику можно возложить цветы только за деньги?» Правильный ответ – «К памятнику Дзержинского». Он стоял посреди Лубянской площади (в то время – площади Дзержинского), и подойти к его подножию можно было, лишь заплатив штраф за переход проезжей части в неположенном месте.
Этот памятник был выполнен скульптором Е. Вучетичем и торжественно открыт в декабре 1958 года. Газета «Московская правда» писала: «Летом здесь цвели еще огненные канны, а сегодня воздвигнут памятник замечательному человеку, выдающемуся деятелю Коммунистической партии и Советского государства Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому».
Ранее на этом месте находился так называемый водоразборный фонтан работы скульптора Ивана Витали. В 1931 году его перенесли на площадь перед зданием Президиума Академии наук СССР на Ленинском проспекте, а после войны здесь разбили клумбу. В центре которой, собственно, и появился легендарный создатель ЧК, располагавшегося здесь же, в бывшем доме страхового общества «Россия».
Впрочем, сегодня Дзержинский спокойно стоит в парке скульптур на задворках Центрального дома художника. А роль недоступного скульптурного памятника перешла к статуе Петра Первого работы скульптора Зураба Церетели, расположенной совсем-совсем рядом.