«Вождей ни разу не ваяла»

«Вождей ни разу не ваяла»

«Вождей ни разу не ваяла»
«Вождей ни разу не ваяла»
Внучка Веры Мухиной о легендарной бабушке

1 июля исполняется 130 лет со дня рождения Веры Мухиной, легендарного скульптора, народного художника СССР, лауреата пяти Сталинских премий, автора знаменитого памятника «Рабочий и колхозница». Внучка Веры Мухиной рассказывает о своей бабушке.

Двухэтажный желтый особняк с небольшим яблоневым садиком в Пречистенском переулке сегодня выглядит точно так же, как и в 40–50-х годах прошлого века, когда здесь жила Вера Мухина. Меня встречает Марфа Всеволодовна Замкова – внучка Веры Игнатьевны, тоже художница, автор книг и статей по искусству, участница всероссийских и международных художественных выставок. И потолочные карнизы, и паркет, и деревянная лестница, ведущая наверх, и даже мебель – все здесь будто бы дышит той эпохой.

Марфа Всеволодовна, вы сохранили даже бабушкину мебель?

– Конечно нет! Столько лет прошло… Я собирала и покупала мебель, которая подходила по стилю, но на втором этаже кое-что осталось: трюмо, шкаф, стол Екатерининской эпохи.

Известно, что Мухина родилась в богатой купеческой семье. Это как-то повлияло на ее судьбу?

– Разумеется. Мухины – это был мощнейший купеческий род, владевший огромным состоянием и недвижимостью по всей Российской империи.
В Риге, где бабушка родилась, им принадлежало чуть ли не полгорода. Мой прадед Игнатий Козьмич участвовал в Парижской выставке 1887 года и получил большую золотую медаль за разработки по алюминию. Но, к сожалению, на алюминии он потом и разорился. Вера Игнатьевна очень рано потеряла родителей и осталась на попечении среднего брата отца, который был холостяком. И дядя назначил Веру и ее старшую сестру своими наследницами. Разумеется, принадлежность к купеческому роду сказалась на характере бабушки. При всей ее одухотворенности Вера Игнатьевна была человеком практичным. Сестры унаследовали колоссальное состояние. Заводы, склады, доходные дома в Москве, имения в Феодосии и под Смоленском. У нас в семье ходила легенда, что бабушка, спасаясь от гонений, закопала 16 пудов фамильного серебра, которое мы так и не откопали.

А гонения были?

– Конечно. Мой дед Алексей Андреевич Замков был очень крупным врачом, он стал прототипом профессора Преображенского из булгаковского «Собачьего сердца». Дед очень дружил с Булгаковым, а Елену Сергеевну, жену Булгакова, я очень хорошо помню, она приходила к нам и после его смерти. По доносу коллег деда осудили, когда он разработал первый в мире промышленный препарат гормональной терапии, и сослали в Воронеж. Бабушка отправилась в ссылку вместе с мужем, хотя ей было позволено остаться в столице. Но за деда заступились Горький и Орджоникидзе, с которыми он тоже дружил. И ссылка продлилась всего три года.

Это говорит о Мухиной как о человеке преданном и любящем. Вы помните, какой она была в жизни?

– Я была совсем маленькой, но помню, что она была мягкая, большая, теплая, какой бывает любимая бабушка. А деда она действительно очень любила. Алексей Замков был ее любимой моделью. В 1918 году она создала его скульптурный портрет. Потом лепила с него Брута, убивающего Цезаря. Эта скульптура должна была украшать Красный стадион, который планировали построить на Ленинских горах, но так и не построили. Руками ее знаменитой «Крестьянки» стали руки деда с «короткими толстыми мускулами», как она выражалась. «Был он очень красив, – писала о нем бабушка. – Внутренняя монументальность. Вместе с тем в нем много от мужика. Внешняя грубость при большой душевной тонкости». Они были единое целое, думаю, и друзья, и соратники, и любовники, и любящие родители. Когда моему папе было четыре года, он заболел костным туберкулезом. И врачи отказались его оперировать. Тогда бабушка вдвоем с дедом сделали ему операцию дома – прямо на обеденном столе. Вера ассистировала деду, она же была сестрой милосердия во время Первой мировой войны. И папа прожил больше 80 лет, он умер в 2003 году.

Вы член Союза художников, как вы оцениваете Веру Мухину с профессиональной точки зрения?

– Я считаю, что ее скульптуру «Рабочий и колхозница» можно поставить в один ряд со статуями Свободы в Нью-Йорке, Христа Искупителя в Рио-де-Жанейро и Давида работы Микеланджело. Это, безусловно, общественно знаковые вещи, статуи, выражающие общественно-политическую мысль. Это оценили и французы, они хотели купить «Рабочего и колхозницу» после выставки 1937 года в Париже. Они называли ее образцом скульптуры ХХ века, во Франции выпустили целую серию сувениров с изображением «Рабочего и колхозницы». Бабушка всегда говорила, что впечатление, произведенное этой работой в Париже, дало ей все, что может пожелать художник. Но и другие ее работы оценены мировым сообществом. Та же «Крестьянка» – «баба» с дедовскими руками – хранится в Музее Ватикана. Мухина отлила ее из бронзы к художественной выставке 1927 года, посвященной десятилетию Октября. Скульптура получила первое место, а потом была выставлена в Третьяковской галерее, в 1934 году «Крестьянку» выставляли на XIX Международной выставке в Венеции, а затем она была передана в Музей Ватикана.

Приходилось ли Вере Игнатьевне подстраиваться под советскую власть?

– Не думаю, что она подстраивалась. Вера Мухина пять раз за 11 лет получала Сталинскую премию «За достижения в области литературы и искусства». Всего эту награду в СССР получили 1706 человек, из них пятикратных лауреатов было всего 22 такого масштаба, как Дмитрий Шостакович, Кукрыниксы, Василий Беляев. Но при этом ни Ленина, ни Сталина Вера Игнатьевна ни разу не ваяла. Однажды после войны Молотов подошел к ней с предложением сделать скульптуру Сталина. И тогда она написала письмо самому вождю. Суть его была в том, что работать она готова, но только с натуры. Вскоре ей принесли записку, написанную красным карандашом. Сталин сообщал, что согласен позировать, однако сейчас сделать этого не может из-за недостатка времени. Потом он заболел, потом она заболела или сказалась больной. Так и затянулось все это до 1953 года, когда их обоих не стало. Он умер весной, а она осенью. Моя мама называла бабушку Мулей, сокращенно от мамуля. Она рассказывала, что все время ходила за ней и твердила: «Ой, Муля, тебя посадят, ой, посадят!» Но, к счастью, все обошлось.

Говорят, Вера Мухина была автором граненого стакана?

– Нет, она лишь усовершенствовала его, сделала более прочным, граненый стакан был изобретен задолго до нее. А вот форму советской пивной кружки Вера Мухина действительно придумала сама. Она была очень разносторонним человеком. Работала и по стеклу – у нее есть потрясающие вещи в стекле, и еще модельером. Еще в 1915–1916 годах она создавала эскизы театральных костюмов. А в 1923-м для первого советского журнала мод «Ателье» она нарисовала модель платья с юбкой в форме бутона, позже вместе с модельером Надеждой Ламановой, которая, между прочим, в свое время имела звание «Поставщик Двора Ея Императорского Величества», они выпустили альбом «Искусство в быту». В нем были выкройки простой и практичной одежды, например, универсального платья, которое «легким движением руки» превращалось в вечернее, или кафтана «из двух владимирских полотенец», пальто, перекроенное из солдатского сукна. В 1925 году на Всемирной выставке в Париже Надежда Ламанова представила коллекцию в стиле а-ля рюс, эскизы для которой создавала и бабушка.

У вас сохранились фотографии с ней?

– У меня сохранилась всего одна фотография с бабушкой. Говорят, что я на нее очень похожа. Но, видимо, она была красива. Когда художник Михаил Нестеров познакомился с Верой Мухиной, он сразу решил написать ее портрет. Он говорил: «Она интересна, умна. Внешне имеет свое лицо, совершенно законченное, русское... Руки чешутся написать ее…» Он работал по четыре-пять часов в день, а в перерывах бабушка угощала его кофе. Она тоже в это время работала над скульптурой Борея. И Нестеров вспоминал потом: «Так и нападает на глину: там ударит, здесь ущипнет, тут поколотит. Лицо горит – не попадайся под руку, зашибет. Такой-то ты мне и нужна!» Этот портрет сейчас хранится в Третьяковской галерее.

В 2018 году ваш особняк стал лауреатом конкурса правительства Москвы «Московская реставрация» в номинации «Лучшая организация ремонтно-реставрационных работ». Писали, что во время реставрации все-таки был найден какой-то клад. Это не то фамильное серебро, о котором вы говорили?

– Ах, если бы! Под полом нашли люк со сложной системой замковых передач. Это мог быть поворотный механизм башни танка. Он был приспособлен как станок, которым Вера Игнатьевна могла поворачивать огромные монументальные скульптуры и осматривать их с балкона, который был встроен в комнату мастерской. Бабушка же сама делала план этого особняка вместе с архитекторами Жолтовским и Бархиным. Они ей помогали. Она же придумала устроить в доме мастерскую и разделить его на две части – жилую и рабочую. Внизу был еще и кабинет деда, а наверху находились жилые помещения.

 

Теги: #