Космогонии русского Родена
10 июля исполнилось 165 лет со дня рождения великого скульптора Сергея Тимофеевича Конёнкова. Он достиг вершин в мировом искусстве, широко известен работами, созданными не только в России, но и в Италии, Греции, США. Его работы украшают здание Верховного суда в Вашингтоне, его галереей ученых прославлен Принстонский университет. Конёнков был человеком неординарным, безмерно одаренным, с загадочной и необыкновенной судьбой.
Удивительно, что Сергей Конёнков, 20 лет прожив в Америке, никогда не ругал советскую власть и коммунистический строй, как это делали все эмигранты. Удивительно и то, что после войны по личному распоряжению Сталина в США был отправлен пароход, чтобы доставить Конёнкова с женой Маргаритой и все его скульптуры в Москву. И просто поразительно, что после стольких лет эмиграции потенциальному невозвращенцу-скульптору присвоили высшие государственные награды и звания: академик Академии художеств СССР, народный художник СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Сталинской премий.
Еще до революции скульптора за его талант называли «русским Роденом». Революцию Конёнков принял с воодушевлением, на свои средства закупал браунинги для рабочих и сам сражался на баррикадах Москвы. Он ваял образы, которые были воплощением его мечты о свободе и равенстве. Сразу же стал активистом по внедрению ленинского плана «монументальной пропаганды» в массы. Не раз встречался с вождем пролетариата.
В то же время его мастерская на Пресне считалась модным местом, где собиралась столичная элита – писатели, поэты и художники, пока скульптор не уехал в 1923 году в Америку. В США проходила выставка работ русских художников и скульпторов. Но после выставки Конёнков с женой не вернулись в Россию. В Америке он был тоже известен, имел много заказов и слыл чудаком: Сергей Тимофеевич скупал пни, которые в его руках превращались в сказочных героев или волшебную мебель. Это были кресла в виде совы, взмахнувшей крыльями, или лебедей с грациозными длинными шеями, столы с лежащими на них рыбами, сидящими белочками, а то и просто неведомыми зверушками и непонятными сказочными существами.
Вновь в его мастерской собирались представители интеллигенции и науки. Надо заметить, что многие приходили из-за его жены – Маргариты. Ею были очарованы Шаляпин и Рахманинов, говорили, что в нее был влюблен Альберт Энштейн. Ее судьба тоже полна тайн. Глава советской разведки генерал-лейтенант Павел Судоплатов в своей книге «Разведка и Кремль» называл Маргариту Конёнкову одним из самых эффективных агентов советских спецслужб. Возможно, Сергей Конёнков содействовал ей. Кроме того, он еще увлекался теософией и занимался пророчеством, изучал библейские писания, древние трактаты астрономов и теологов. Особенно Конёнков заинтересовался «Апокалипсисом», самой загадочной книгой Нового Завета. Скульптор всю жизнь пытался ее расшифровать.
Тогда же в 1930-х годах он начал рисовать странные космические картины, которые до сих пор не расшифровали.
«В звездах заложена вся история человечества, так считал отец, – вспоминал Кирилл Сергеевич Конёнков, сын скульптора. – Он верил в астрономию, но не в ту, что сейчас нам преподносят составители гороскопов. Это не то. Красоты неба они не ухватывают».
Позже свои пророчества-предупреждения Сергей Конёнков посылал в Москву Сталину, прикладывая к ним загадочные карты и фотографии. В этих письмах он пророчил большую войну, несмотря на подписанный договор о мире, он также предрекал Сталину победу над Германией.
Себе Сергей Тимофеевич напророчил 100 лет жизни. И прожил бы их, если бы не роковая поездка в санаторий, где он неожиданно заболел воспалением легких и умер, не дожив два с половиной года до своего 100-летнего юбилея. Он скончался в 1971 году, Маргарита Конёнкова пережила его на девять лет. Ей было 85.
Незадолго до смерти мастер, по воспоминаниям Михаила Петровича Лобанова, русского писателя и общественного деятеля, работал над памятником Ленину. Лобанов рассказывает об этом так: «Довелось мне быть однажды вместе со школьниками у Конёнкова, в его мастерской на углу улицы Горького и Тверского бульвара. Колоритный старец показывал детям извлеченные им из дерева чудеса: всяких лесовиков, полевичков, зверушек, лесную нечисть. Рассказывал, как в детстве любил слушать старого пасечника, изображал, как тот вытаскивал из бороды запутавшихся в ней пчел. В то время он работал над проектом памятника Ленину, который, по его замыслу, должен был представлять установленную на Воробьевых горах высоченную фигуру вождя с протянутой рукой, вращающуюся в течение суток вокруг своей оси вслед за движущимся солнцем. «Степан! Заводи!» – раздался вдруг громкий голос Сергея Тимофеевича. И тотчас же откуда-то из дверей выбежал похожий на обломовского Захара нечесаный мужик, включил что-то в памятнике, агрегат загрохотал, и Владимир Ильич медленно задвигался вокруг своей оси, к восхищению школьников».
Так кем же на самом деле был этот колоритный старец? Скульптором, который умел вскрыть какие-то особые изобразительные возможности дерева и мрамора, художником, который мог заметить то, что не видят другие, великим символистом и примитивистом, монументалистом и непревзойденным мастером скульптурного портрета? Может быть, политиком или мыслителем, создателем собственного мировоззренческого мифа, философом-космистом?