Художник Андрей Люблинский — МП: «Первым делом я бы перенес Мавзолей в Химки»
«Большинство россиян искусством просто не интересуются»
— Андрей, вы принимали участие в выставке «Актуальная Россия. Взрослый выбор», которая проходила в Москве. Там были медведи с логотипом «Адидас», надписью «Ярусский» и медведь с ножницами, который хочет искоренить «грех». Вы хотели дать россиянам посмотреть на себя со стороны?
— Нет, я просто пытался довести всем известные штампы до абсурда, и у меня вполне получилось. А россияне, подозреваю, и без меня обо всем догадываются.
— По сути, три месседжа этих медведей: народность, консьюмеризм и ханжество. Только это, по-вашему, характерно современным россиянам?
— В Москве выставлен лишь маленький фрагмент большого проекта, на самом деле картинок всего 50, и они охватывают самые разные темы, так или иначе меня интересующие, но, повторюсь, — эта работа про стереотипы, в ней нет критики, это скорее сарказм, чем отражение реальности. А современные россияне, на мой взгляд, достаточно быстро «глобализируются» и уже, в целом, не сильно отличаются от граждан других государств, спасибо интернету и телевидению.
— Спрошу про Петербург. Вы делали в Петербурге выставку о безобразной ситуации в городе и поведении горожан. В Москве такая же ситуация?
— Считаю возможным высказываться про тот город, в котором живу, про Москву лучше спросить у самих москвичей. А в выставке *** (название выставки не публикуется по этическим соображениям - «МП») приняли участие только петербургские художники, это был принципиальный момент, хотя много заявок поступило именно из Москвы почему-то. Вообще, есть желание повторить проект, но уже в масштабах страны.
— Как родились «красные человечки»?
— Всегда страдал от недостатка цвета в нашем городе, — в итоге они и появились.
— В Перми была резкая критика ваших «красных человечков». Им отрывали конечности, уродовали, поджигали. Такое отношение к новому в арте — тоже наше общенациональное…?
— В Перми разнообразно все было, кому-то нравились мои произведения, кому-то нет, но меня там до сих пор помнят — это факт. А по поводу отношения — неприятие всего нового присуще почти всем людям (особенно тем, кто старше 30-и), вне зависимости от национальной принадлежности.
— Но большинству россиян, значит, ваши работы все-таки не нравятся? Как жить художнику в стране, где большинство относятся к его работам негативно?
— Вы меня путаете с Филиппом Киркоровым или кем-то типа того. Большинство россиян искусством просто не интересуются, а уж тем более таким, которое делаю я. И уже если мы заговорили про страну в целом, то в России я чувствую себя очень хорошо, здесь я дома.
«Зачем же смеяться над очередью в музей?»
— Вы говорили, что Петербург очень инертный город (с точки зрения привлечения внимания жителей к художественным событиям). Москва — тоже?
— В Москве все бурлит во всех сферах. Чтобы чего-то добиться, люди едут в Москву, других вариантов в нашей стране просто нет.
— В Москве все бурлит… Многие смеялись и иронизировали над очередями на морозе на Серова и Куинджи. Вам было смешно?
— Зачем же смеяться над очередью в музей? — ведь это же замечательно, что у людей есть потребность в прекрасном.
— Как человек, работающий с городскими пространствами, скажите: чем общественные пространства Москвы отличаются от питерских? Для художника.
— Жиром отличаются
— То есть?
— Дорого и богато, а местами даже качественно и современно, в СПб такого почти нет.
«С распадом СССР, в силу многих причин, качество произведений сильно снизилось»
— Ваша инсталляция «Дружба народов» на ВДНХ: 15 национальностей бывших республик в 8-битном воплощении. Вы не боялись, что люди на них обидятся? Ведь никому не приятно видеть себя угловатым. Тем более, у этих национальностей теперь свои молодые государства и, как следствие, обостренное чувство национального достоинства.
— Я не очень понимаю, как пиксельная графика может ущемить чье-либо национальное достоинство.
— Чем вообще площадка ВДНХ удобна для паблик-арта?
— Размахом, красотой, контекстом и бюджетом. Ну и огромной проходимостью.
— Ваша пиксельная уточка в Парке Горького (желтое туловище, красный клюв) потом стала символом политического протеста. Затем красный человек появился в Самаре, местные коммунальщики говорили, что это придумали они. Как вы относитесь к тому, что произведения начинают жить неконтролируемой жизнью? Не расстраиваетесь?
— Моя утка к протестам никакого отношения не имела, и кто там какие символы себе берет — мне глубоко безразлично. А в Самаре немного иначе события развивались, там в принципе не подумали, что у произведения может быть автор, но — стоит отдать должное, ситуация разрешилась практически моментально, мне были принесены извинения и компенсированы издержки. Но вообще — мне безумно нравится, когда произведения начинают жить своей жизнью, главное, чтобы это было не в убыток мне.
— Вернемся к человечкам. Вы не считаете себя конкурентом скульпторов?
— А чем я не скульптор?..
— Пиксельный человечек (или просто красный) – это обезличенный человек в большом городе? Ведь в деревне вы их не ставите.
— Из деревни пока заявок не поступало, ведь я же их, в конце концов, не сам ставлю. А для города — это, в первую очередь, яркий акцент в урбанистической среде, в ряде случаев — некий ориентир в пространстве.
— У нас в городе поток негатива вызвал памятник Калашникову (изобретателю автомата). Недавно говорили про памятник Исламу Каримову. Это всего два примера, но, по-вашему, — скульптура в Москве испортилась за последние годы?
— Возможно, вы несколько преувеличиваете по поводу «потока негатива», предположу, что 99-ти процентам населения абсолютно все равно, скульптуры их волнуют в самую последнюю очередь. И если говорить о реалистической скульптуре, то — да: с распадом СССР, в силу многих причин, качество произведений сильно снизилось, а другой скульптуры и раньше было не особо много, и сейчас не особо прибавилось.
— В Москве есть два памятника огромной величины. Петру I и Владимиру Великому — они подходят городу?
— На мой взгляд — вполне подходят. Какой поп — такой и приход.
— В Питер их не хотите забрать?
— Нет, они сейчас на своем месте.
— У вас есть пиксельные панорамы Москвы. Насколько вообще столичные виды ложатся в пиксели? Какие из них наиболее 8-битные?
— Они не совсем пиксельные, там использован несколько другой, хоть и похожий прием, с помощью которого можно изобразить любой город, в котором есть узнаваемые туристические виды.
— Что бы вы как художник изменили бы в Москве?
— Первым делом я бы перенес мавзолей в Химки.
— Только это?
— Этого вполне достаточно.
