Доцент МАРХИ Екатерина Ожегова: Я не считаю, что Триумфальная площадь была удачным проектом
В городе появилось очень много скамеек, причем разных форм и дизайна. Такое ощущение, что все уставшие. Это нормально?
— Скамейки должны ставиться в том месте, где они нужны — такой подход будет абсолютно логичен. Расстановка определяется грамотным проектом, но новое благоустройство Москвы порой грешит нелогичными решениями. Вот, например, напротив метро «Парк Культуры» есть опасный угол, поворот с Садового кольца, заставленный скамейками. Там вряд ли можно спокойно и безопасно отдохнуть человеку и — как результат — там с комфортом какают голуби. Разумеется, в таких местах не надо ставить скамейки.
Странные объекты также появились перед входами в переходы. Если это преграда для въезда, то ее и можно было решить как преграду — зачем решать скамейкой?
Благоустройство — это сложный процесс осмысления пространства. И если его плохо сделать, то оно станет бесполезным и даже вредным. Здесь важны грамотные и продуманные проекты, необходимы специалисты и долгосрочные программы по созданию и эксплуатации объектов благоустройства.
А плитку под скамейками обязательно класть?
— Вообще-то желательно. И урну ставить нужно. Я городской житель и редко хожу в сапогах.
Нет ощущения, что плитка, скамейки и высаживаемые рядом деревья превращают наш город в один большой, пусть и дискретный, парк?
— Может быть, но в этом нет ничего плохого. Город-сад — мечта архитекторов многих поколений.
Однако необходимо помнить, что каждый сад — это тяжелая работа садовника; что парк — это такой живой организм, который не может жить без того, чтобы кто-то следил за ним постоянно. Вот у ЦПКиО имени Горького и Аптекарского огорода есть люди, которые пекутся об их благополучии. Но если такие люди отсутствуют, даже новый парк умирает очень быстро и становится грязным и неухоженным.
Как Парк Горького в 90-е?
— Да.
За Екатерининским парком следят, и наверняка будут следить. Но недавно появился проект строительства на его территории небоскребов. Это допустимо?
— Проекты, которые разрушают историко-культурные ландшафты, являются преступлением. Как любое посягательство на уничтожение исторической памяти и культурного наследия.
По-вашему, небоскребы вообще допустимы в Москве?
— Ну… Москва это огромный мегаполис. Я вижу, как она меняется, и я не хочу обижать никого из своих коллег, но иногда она меняется некорректно. Особенно если мы внедряемся с проектами в ткань старой Москвы (я бы назвала «старым» город в границах Генплана 1932-35 годов), где был продуман и создан единый ансамбль столицы — доминанты высотных зданий, образы проспектов и площадей, композиции набережных и мостов. Строя «небоскребы» в историческом контексте, мы рискуем разрушить работу наших предшественников архитекторов, чей талант уже признан временем.
У каждого старого города есть свой звездный час. В Париже это был период большого строительства при бароне Османе, сделавший его тем Парижем, который сегодня знают во всем мире. В Вене это реконструкция и прокладка бульваров в XIXвеке. Символом Москвы стали «сталинские высотки», увенчавшие город. Можно по-разному к ним относиться, но это так. Тогда, после победы в войне, лучшие архитекторы СССР искренне делали лучший город в мире. Москва теперь так и запоминается. Я думаю, этот «старый» город вполне мог бы претендовать на то, чтобы стать частью наследия ЮНЕСКО. Но за последние полвека мы его почти потеряли.
Хорошо. А логично, когда новый парк появляется рядом с историческими зданиями? Например, «Зарядье».
— История Зарядья далеко непростая. Какое-то время там была гостиница «Россия», которая нам всем, архитекторам, не нравилась. Дмитрий Николаевич Чечулин, автор гостиницы, был невероятно талантливый человек. Все его произведения удивительно точно поставлены с градостроительной точки зрения, их просто нельзя игнорировать. Они обязательно становились железной архитектурной доминантой.
Другое дело, что эта доминанта умаляла значение сложного силуэта Кремля, не говоря уже о том, что утрата старейшего исторического района Москвы многими воспринималась как трагедия. Так думали архитекторы.
После сноса гостиницы на месте разрушенного Зарядья возникла помойка строительного мусора. Прошло пять лет, пришли архитекторы, и появилось чудо.
За высоким забором под стены Кремля начал возвращаться лес с его обитателями. Прилетели совы, появились растения, которые росли там в незапамятные времена.
Стало ясно, что к этому месту надо относиться с особой осторожностью, что в его земле может лежать история и надо бережно закрыть его одеялом, схоронить до лучших времен. Так появился проект парка.
Парк в самом центре мегаполиса играет роль рекреации, где находят приют насекомые и птицы. Так, например, в недавнем времени в Москве была трагедия с воробьями. А одно из мест, где они нашли убежище, это сегодняшнее «Зарядье». Это совсем молодой парк, но уже можно сказать, что проект востребован и любим москвичами, и не только.
Есть удачные ландшафтные проекты: «Зарядье», Триумфальная площадь…
— Я не считаю, что Триумфальная площадь была удачным проектом. Это нарушение ансамбля исторических московских площадей. Когда город превращался в столицу, каждая площадь была детально продумана. Например, фоном для памятника Пушкину был журчащий фонтан, новый Николай Васильевич Гоголь встал в полный рост на бульваре, а старый дореволюционный Гоголь работы Николая Андреева был перенесен в тихий дворик. А вот Владимир Маяковский был специально поставлен на открытой площади, чуть приподнятой над городом, где постоянно шли люди. Он не хотел, чтобы вокруг него были клумбы. «Неважная честь, чтоб из этаких роз мои изваяния высились …». Помните? То есть, на мой взгляд, произошло разрушение исторического контекста площади, уничтожение памятника ландшафтной архитектуры.
В ходе дискуссии о доминантах вы говорили, что хотите, чтобы в Москве было красиво и уютно. Сейчас есть такие места?
Для меня уютная Москва это город моего детства и юности. Большой Девятинский переулок, сквер Девичьего поля с памятником доктору Филатову, Лужники и ЦПКиО. Они меняются, но и я не остаюсь прежней. Теперь это еще и город моих внуков, с велосипедами, роликами и скейт—парками, а это очень важно для меня.
И все-таки, что лучше: хорошо, чисто, уютно, но с небоскребами в парках? Или нехорошо, нечисто и не особенно уютно, — но без них?
— Хорошо, чисто, уютно с небоскребами в парках у нас не получится. Просто потому, что город должен иметь человеческий масштаб. А небоскреб подразумевает либо офисное здание, либо жилье, оторванное от земли, которым пользуются занятые люди, редко посещающие парки.
Зеленые пространства в городах это насущная необходимость. Если говорить глобально, то вся планета постепенно превращается в единый город. И если мы хотим жить в нем нормально, то должны уважительно относиться к соседям и сохранить всех тех, кто пока живет рядом на планете: растения, животных, птиц и даже насекомых.
