Работа в чрезвычайном режиме

История жизни любого человека неразрывно связана с историей страны. Но кого-то она затрагивает лишь по касательной, а кого-то увлекает в самый водоворот событий. Владимир Ресин, отмечающий в эти дни свой 80-летний юбилей, несомненно, из вторых. Сталинские репрессии, война, оттепель, застой, перестройка, распад СССР, смена генсеков и президентов страны не только вошли в его биографию, но и сформировали характер, определили судьбу. Его личный опыт, как не сдаваться, не падать духом, верить в лучшее, пригодится многим и сегодня – в очередные непростые для страны времена.

Время «Большого террора».
Как закалялся характер

60 лет назад, на XX съезде, проходившем с 14 по 25 февраля 1956 года, Никита Хрущёв в мертвой тишине произнес речь, в которой обрушился на Сталина. Ее не протоколировали, и установить, точен ли доступный ныне текст, нельзя. Но главное было ясно: «отец народов», «славный вождь» и «великий учитель» – окончательно развенчан. Владимиру Ресину в те дни исполнилось 20 лет. И словам Хрущёва в его семье, по которой прошелся «Большой террор», внимали с надеждой и облегчением.
Когда родившемуся 21 февраля 1936 года Володе Ресину исполнился год, его отца – Иосифа Ресина, который ведал тогда лесной отраслью промышленности Белоруссии, арестовали вместе с группой высших руководителей Белоруссии.

«После ареста отца нас немедленно выселили из квартиры в доме, где мы жили по соседству с руководителями республики, – вспоминает в своей книге «Москва в лесах» Владимир Ресин, – имущество конфисковали. На руках у матери кроме меня, годовалого, был мой старший брат Леонид. Маму уволили с работы, брата не принимали в школу, нас приютил брат отца – дядя Абрам.
Спасли отца, как я теперь понимаю, два обстоятельства. Заместитель наркома внутренних дел Белоруссии был его другом. Он вызвал арестованного на допрос и сказал ему: «Что бы с тобой ни делали, не подписывай никаких обвинений против себя. Все материалы на тебя – липовые, но если ты их подпишешь, то они из липовых превратятся в настоящие». То был действительно настоящий друг. Во время допросов он, рискуя собственной жизнью, инсценировал избиения, кидал табуретку, стучал кулаком по столу, кричал, угрожал, но фактически вызывал на допрос с одной целью – поддержать моральный дух отца.

Допросы проводили и другие следователи, они избивали и пытали электрическом током, на пальцах ног содрали ногти. В камере отца продержали примерно год.
Обвинения, которые предъявляли ему, были чудовищны по нелепости. Из разговоров на эту волновавшую меня в молодости тему мне запомнились со слов отца некоторые диалоги, которые велись с ним в камере. То был какой-то театр абсурда.

Следователь:
– Вы записались на курсы «Ворошиловский стрелок». Для чего вы это сделали?
Отец:
– Для того чтобы научиться хорошо стрелять, если империалисты нападут на нашу страну, умело защищать нашу социалистическую Родину.
– Не лгите. У нас имеются данные, что вы намеревались во время праздничной демонстрации трудящихся
7 ноября забраться с винтовкой на крышу ГУМа и совершить покушение на товарища Сталина.
...Надо было иметь мужество и самообладание, чтобы противостоять напору таких следователей, не поддаться панике, не потерять чувство человеческого достоинства. Не каждый выносил пытки, побои, голодовки. Редко кто не подписывал протокол допросов, не вовлекал в смертоносную карусель знакомых, друзей, родственников.

...И вот в таких обстоятельствах мой отец не признал вины, устоял под пытками... Это произошло не только потому, что он не подписался под предъявленными ему обвинениями. Второе обстоятельство, возможно, сыгравшее главную роль в его судьбе, заключалось в том, что родной брат моей матери тогда работал в прокуратуре СССР. И в деле родственника поневоле задевалась его репутация. Кто-то, видимо, не захотел им пожертвовать...

В начале 1938 года отца освободили, сняли с него все обвинения, восстановили в партии. Чтобы как-то вознаградить за все напасти, его перевели в Москву и назначили на весьма высокую для тех времен должность первого заместителя начальника Главлесосбыта при Совнаркоме СССР. Он стал работать по специальности, руководя знакомой ему отраслью в масштабах страны.
Я гордился отцом, который вышел оттуда, откуда мало кто возвращался на щите. Мое юношеское воображение не допускало в отношении его никакой критики. Он был для меня героем. Мне кажется, пример отца помог мне в становлении собственного характера».

Великая Отечественная.

Первый класс и первый урок интернационализма
В 1941-м, когда начались бомбежки Москвы, Володя с мамой уехали в Сибирь – в поселок Черемушки под Томском. Отец остался в Москве, он руководил тогда Главспичпромом, его фабрики выпускали спички, которые, как спирт и табак, на фронте были нужны позарез всем курильщикам – от солдата до маршала. Там, в Сибири, Володя и пошел в первый класс. Там же впервые понял, что такое оказаться в положении беженца.

«В городке, где мы жили, оказалось много беженцев из Польши, сосланных в Сибирь, в основном то были польские евреи, сбежавшие после германской оккупации Польши, – вспоминает он. – По-русски они говорили плохо, с акцентом. Местное население их недолюбливало. С приездом большой группы беженцев совпало начало войны, вздорожание продуктов на базаре. Народ на несчастных людей возложил ответственность за свои беды.

Советское государство к беженцам относилось с недоверием. Несколько лет их, даже коммунистов, не призывали в Красную Армию. Подражая местным мальчишкам, и я бегал за ними и кричал: «Жиды пархатые!» За это старший брат меня однажды отлупил. Я ему в слезах сказал: «Леня, за что ты меня бьешь, я же твой младший братик!» Тогда он мне объяснил, что хоть я и младший брат, но, во-первых, по национальности такой же еврей, а во-вторых, нельзя оскорблять людей, которые, спасаясь от фашистов, попали в беду. Вот такой первый урок по национальному вопросу мне был преподнесен старшим братом. С тех пор я на всю жизнь стал интернационалистом.

...Когда немцев отогнали от города, мы вернулись в Москву. Ехали в переполненном пассажирском общем вагоне, напоминавшем плотно заселенную коммунальную квартиру. Помню первый салют. Ударили неожиданно зенитные орудия. Сначала я испугался, подумал, что на Москву падают бомбы. Мне показалось, вблизи нас что-то рухнуло, обвалилось, взорвалось. Это ощущение подтвердилось истошным криком какой-то женщины во дворе: «Бомбят, караул!» Потом, подбежав к окну, увидел огненные струи, режущие темное небо. Ведь первый салют производился трассирующими снарядами и был не столько праздничным, сколько грозным и воинственным».

Смерть Сталина. Аттестат зрелости

Послевоенные сталинские годы были сложными. «С одной стороны, еще не прошло опьянение от Победы в великой войне, с другой стороны, в обществе обозначались новые веяния и настроения, – пишет Ресин. – Настроения эти окрашены были в цвета страха и тревоги. Как будто приступы болезни у вождя за стеной Кремля выплескивались наружу и обволакивали город, всех людей невидимыми волнами истеричного возбуждения. Что-то должно случиться! Не может страна жить спокойно и тихо... Везде таятся враги и ждут момента, чтобы нас сокрушить... Нельзя расслабляться, давать себе передышку, надо все время быть начеку! Эти идеи вдалбливались в головы народа всеми газетами. Общественный невроз перекидывался от одного человека к другому, люди напрягались, сковывались, ждали новой войны, теперь уже с американцами.

...Я получил аттестат зрелости в 1953 году, в год смерти Сталина. Вот тогда бесславно закончилось «дело врачей», невинные профессора вышли на свободу. Мои родители вздохнули свободно, а передо мной встала проблема: как жить дальше?.. Под влиянием друзей хотел было идти работать шофером и учиться в институте на вечернем отделении. Но родители не разрешили мне это сделать. По их совету я подал документы в Горный институт.

...Когда хоронили Сталина, я пытался пробиться к Колонному залу, где установили гроб с телом вождя. И чуть было не погиб в давке. Около Трубной площади меня едва не раздавил грузовик. Мы с друзьями помянули покойного, выпили, все искренне скорбели.

...Это сейчас многие приписывают себе чуть ли не оппозиционную деятельность при Сталине. На самом деле подавляющее большинство из тех, кто не попал в лагеря, даже в мыслях старались не думать о нем что-либо дурное. Ведь все собрания, пусть даже самого маленького ранга – в школе, пионерлагере, – как проходили? Сталину писали приветственные письма и под текстом этих писем подписывались всей школой в год его 70-летия. «Великий Сталин! Гений всех времен и народов!» – внушала народу пропаганда со страниц всех газет, журналов, по радио, в фильмах, пьесах, картинах и плакатах, на лекциях и уроках... Так думали о нем миллионы людей не только в нашей стране. Создал, открыл, вдохновил, разгромил... При одном упоминании его имени на любом собрании раздавались непременные аплодисменты.

...В одной из московских школ ученики старших классов организовали самостоятельный кружок по изучению истории. Что они там говорили, что изучали – не знаю. Но все получили по 25 лет, об этом потом передавали шепотом из уст в уста. Холодок страха шевелил волосы на стриженых головах. Вот такая была сталинская эпоха, в которой мы росли.

Но и сейчас не могу сказать, что чувства страха, уныния или отчаяния были у меня и у людей преобладающими. Торжествовали оптимизм и вера, потому что мы победили фашистскую Германию, потому что под Москвой разгромили армию, которая прошла парадами по столицам Европы. Но под нашим городом немецкие дивизии нашли могилу. Мы верили – победим и в мирной жизни будем жить хорошо, построим новые заводы и красивые города.
На моих глазах над старой Москвой росли белокаменные высотные дома, укрепляя эту веру в светлое будущее».

Отставка Хрущёва.

Работа в «Главмосстрое»
14 октября 1964 года после пленума ЦК КПСС в отставку отправился Никита Хрущёв. Его правление было временем реформ, не все из которых стали удачными. Хрущёв пал жертвой аппаратного заговора, но не был казнен или арестован. Во многом право бывшего главы государства на спокойную жизнь «после власти» в России стало его заслугой.

Именно в это время Владимира Ресина, успевшего к этому времени поработать и на Украине, и на Крайнем Севере, пригласили на работу в старейший московский трест горнопроходческих работ «Главмосстроя» – главное управление по жилищно-гражданскому строительству.

«В главк тогда входило, кроме нашего, пятьдесят с лишним трестов! – вспоминает Ресин. – За год они осваивали миллиард рублей, сумму, колоссальную по тем временам. В крупнейшей строительной фирме мира занято было свыше 100 000 человек! На их вооружении насчитывалось 10 000 крупных строительных машин. Такими силами и средствами сооружалось одновременно 2000 объектов! При этом почти все здания возводились индустриальными методами: по типовым проектам из сборного железобетона. Cбылась мечта Никиты Сергеевича! Но лично ему как раз в 1964 году больше ничего не оставалось делать, как предаваться воспоминаниям о былом и тайком от соратников диктовать мемуары.

«Главмосстрой» возводил не только стандартные, но и уникальные сооружения, такие как Дворец съездов, «Лужники», Новый Арбат, МХАТ на Тверском бульваре, цирк на Юго-Западе, СЭВ. Все эти и другие крупные здания 60–70-х годов появились благодаря «главному застройщику Москвы». ...Запущенная Хрущёвым на полный ход московская строительная машина не сбавляла обороты. Все начатые крупные проекты реализовывались той же сформированной им командой строителей и архитекторов.
...Сменивший Хрущёва в результате кремлевского заговора Брежнев строительством Москвы не занимался. С его именем не связано ни одного крупного проекта, хотя руководил этот лидер страной почти двадцать лет.

Делами города больше интересовался премьер Косыгин, друживший с главным архитектором Москвы Михаилом Посохиным. С его именем связан Новый Арбат, вереница многоэтажных башен-близнецов. С одной стороны проспекта они напоминают развернутые книги, с другой, навешанными на всю длину стен балконами, – этажерки.

Тогда родился анекдот, связанный с именами Косыгина и Брежнева.
«– Алексей Николаевич, – обратился Брежнев к Косыгину, – почему когда я еду по Новому Арбату в одну сторону, то вижу дома, а когда еду в другую сторону, вижу какие-то этажерки...
– А вы, Леонид Ильич, ездите только в одну сторону, – посоветовал Косыгин…»

Олимпиада 1980-го.
Подпорченный праздник

В «Главмосинжстрой» трудовая книжка Ресина попала в мае 1974 года. Вскоре, в том же году, Международный Олимпийский комитет объявил Моск-ву столицей Олимпиады 1980 года.
«Игры вызывали необходимость модернизировать практически все городское хозяйство, построить гостиницы, международный аэропорт, международный почтамт, – вспоминает Ресин. – Чтобы провести крупнейшие в мире спортивные состязания, городу пришлось реконструировать «Лужники», Большую арену. Малую арену перекрыли крышей. Она стала еще одним дворцом спорта. На территории стадиона появился универсальный зал «Дружба».

Пришли рабочие «Главмосинжстроя» на все другие известные стадионы, такие как «Динамо», стадион Юных пионеров, спортивный комплекс Центрального спортивного клуба армии. На Ленинградском проспекте сформировался, таким образом, еще один общегородской центр спорта такого масштаба, как в Лужниках: с дворцами, легкоатлетическими и футбольным манежами, водным бассейном.
Недостроенный с довоенных лет крупнейший в мире стадион имени Сталина в Измайлове превращался в спортбазу Института физкультуры. Для студентов соорудили дворец спорта «Измайлово», здания факультетов со спортивными залами и легкоатлетическим манежем.

...У правительства нашлись средства на финансирование уникальных масштабных объектов. Открывать Игры по традиции предстояло главе государства, Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу. Телекамеры многих стран в «Лужниках» должны были сфокусироваться на нем. Олимпиада, таким образом, становилась важным политическим актом. «Главмосинжстрой», как все строители, сделал все возможное, чтобы праздник мирового значения состоялся. Не наша вина, что за полгода до открытия Игр советские танки вошли в Афганистан. Началась необъявленная война, многие страны вслед за США отказались послать делегации в Москву. Долгожданного состязания спортсменов двух сверхдержав не произошло, как хотелось бы. Праздник был основательно подпорчен. Сотни тысяч туристов в знак протеста отказались от поездки в Москву, мы недополучили ожидаемой прибыли от построенных гостиниц и ресторанов. Несколько лет до начала Игр мы вкалывали не покладая рук. Последние благоустроительные работы заканчивали в ночь перед открытием Олимпиады».

Застой, перестройка и конец коммунистических иллюзий

В 1985 году к власти пришли реформаторы во главе с новым генсекретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачёвым. К тому времени в стране назрел глубокий политико-экономический кризис, признаки которого видны были невооруженным глазом и в Москве.

«Сроки реализации Генерального плана приближались к концу. Но никаким «образцовым коммунистическим городом», к чему призвал народ Брежнев, столица не стала, – пишет Ресин. – Разрекламированные «центры планировочных зон», «хорды», «ансамбли площадей Садового кольца», «заповедные зоны» и многое другое – все осталось в проектах, на бумаге. Она, как известно, все терпит. Появилось у архитекторов понятие «бумажная архитектура». Московские зодчие побеждали на международных конкурсах, но их идеи некому было воплощать. Денег хватало только на индустриальное домостроение, на ВПК, на административные здания силовых министерств.

...Любой строитель знает – легче возвести новый дом, чем капитально переделать старый. Для этого нужно очень многое знать и уметь, создать проект и перепланировку здания, разработать детальные чертежи. Кроме горячего желания осчастливить народ был ли такой план и чертеж у «прорабов перестройки»? Вряд ли. Иначе бы государственная машина, которой управлял генеральный секретарь
ЦК КПСС Михаил Горбачёв, не свалилась бы на полном ходу под откос.

...Весной, 28 марта 1991 года, впервые на улицы города вышли танки. Они заняли позиции не для репетиции военного парада. То была генеральная репетиция будущего путча. В тот день москвичи, презрев угрозу, провели несколько больших митингов в окружении бронемашин. Ввести боевую технику в столицу распорядился Михаил Горбачёв. Таким образом он хотел помешать провести массовую демонстрацию на Манежной площади, ставшей ареной митингов и шествий.
События приближали нас к августу 1991 года».

Путч. Бульдозеры против танков

День 19 августа 1991 года многие запомнят на всю жизнь в мельчайших деталях. Услышав утром, что произошло в Москве, Ресин немедленно поспешил на Тверскую, 13. Мэр Москвы Гавриил Попов в тот день находился в отпуске далеко от города, в Киргизии, вернуться к месту горячих событий мог только вечером. Таким образом, вся власть в тот день перешла в руки Лужкова, вице-мэра и премьера правительства в одном лице.

«На столе у Лужкова в то утро появился Закон о чрезвычайном положении, – вспоминает Ресин. – Из него вытекало – этот закон можно вводить только при стихийных бедствиях, катастрофах, эпидемиях... Тогда почему в Москве вводится это самое «чрезвычайное положение», хотя атомного взрыва, землетрясения, чумы и прочих напастей нет? Почему правительство города узнает по телевидению и радио о вводе танков на улицы?

Мы обсудили ситуацию и сошлись во мнении: начался антиконституционный коммунистический путч. Мы против путча, против ГКЧП, против всех, кто в названном комитете собрался. Всех его членов мы хорошо знали. Эти же люди вводили войска в Москву в марте 1991 года, чтобы устрашить москвичей, собравшихся на митинги на Манежной, Арбатской площадях и на площади Маяковского.

...Мы начали работать в чрезвычайном режиме. Для меня лично та опасная для всех ситуация усугубилась тем, что я неожиданно сильно заболел. Как выяснилось позднее, начала кровоточить язва. Но я этого не знал и думал, что у меня обычная ангина. Поэтому уйти из кабинета не захотел, иначе все бы подумали – струсил! Да и как залечь в палату больницы, думать о своем здоровье, когда речь пошла о жизни и смерти народа, Москвы. По ее центральным улицам грохотали танки!

В больницу меня увезли на «скорой», когда путч был подавлен, после того как я потерял сознание и упал. Со мной случился обморок.
До этого думать о себе было некогда.
...Чем мы могли противостоять танковой дивизии? Танков у Москвы нет. Но во множестве наличествуют бульдозеры, бетоновозы, тяжелые краны на колесах, КамАЗы, мощные строительные машины. Из них нельзя стрелять. Но преградить путь они могли любым наземным боевым машинам.
...Мы организовали колонны строительных машин и направили их на главные улицы, к Белому дому в качестве щита. Таким образом, мощь строительного комплекса Москвы противопоставили путчистам. Мы вывели строителей в оцепление вокруг здания правительства России, куда прибыл президент. Наши походные столовые задымили на Краснопресненской набережной, чтобы покормить москвичей, тех, кто окружил живой стеной Белый дом, хорошо мне знакомый.

...В те же самые 72 часа, пока шло противостояние ГКЧП и правительства России, работа на строительных объектах Москвы не прекращалась. Люди выполняли свой долг! Я тогда позвонил маршалу Язову, члену ГКЧП, и попросил его не снимать солдат со строительства школ. Через несколько дней начинался новый учебный год. Мы, как всегда, сдавали городу двадцать зданий средних школ.
Тогда же позвонил командующему Московским военным округом генералу Калинину, которому ГКЧП передал власть в Москве, убеждал его не бряцать оружием.
Чем закончился путч – всем известно».

Шестьдесят лет на стройке

После путча и распада СССР история страны понеслась с утроенной скоростью. Плюсы и минусы рыночной экономики, угроза голода, продукты по карточкам, дефолт, страшные теракты, в том числе и в Москве... И одновременно – свобода предпринимательских и творческих решений, возрождение храмов и другого исторического наследия старой Москвы, возведение современных дорог и зданий...
60 лет из своих 80 Владимир Ресин на стройках страны и ее столицы. Сегодня он – депутат Госдумы, но, как и прежде, еженедельно по субботам совершает объезд московских строек (как куратор программы строительства православных храмов). Такая уж это профессия – строитель: что бы ни происходило в истории страны, надо жить и строить дальше. Не останавливаясь ни на миг. Собственно, кажется, это и есть главный урок, который нынешний юбиляр долгие годы выполняет каждый день.

БОГАТАЯ БИОГРАФИЯ

Владимир Ресин родился 21 февраля 1936 года в Минске (Белоруссия).
В 1958 году окончил Московский горный институт по специальности «Экономика и организация горной промышленности». Работал на стройках Мурманской, Калужской, Смоленской областей.

С 1965 года работал в строительных организациях Москвы: начальник шахтостроительного участка, начальник специализированного управления, главный инженер треста, управляющий трестом горнопроходческих работ, с 1974 года – в ведущих строительных организациях столицы: «Главмосинжстрое» и «Главмос-промстрое».

С 1988 года – в системе исполнительной власти города Москвы: первый заместитель председателя, председатель Мосстройкомитета;

с 1990 года – заместитель председателя исполкома Моссовета – председатель Мосстройкомитета;
с 1991 года – заместитель премьера – министр правительства Москвы, глава столичного стройкомплекса.
В период с 28 сентября по 21 октября 2010 года в соответствии с указом президента РФ был временно исполняющим обязанности мэра Москвы.

С 26 октября 2010 года – первый заместитель мэра Москвы.
4 декабря 2011 года избран депутатом Госдумы РФ шестого созыва в составе партии «Единая Россия», где вошел в состав Комитета по земельным отношениям и строительству и возглавил при комитете Экспертный совет по градостроительству. Владимир Ресин также является председателем Комиссии Госдумы по строительству зданий и сооружений, предназначенных для размещения Парламентского центра, является соавтором 7 законопроектов, 5 из которых уже приняты, а два находятся в стадии рассмотрения.

В январе 2012 года он назначен советником мэра Москвы. С конца января 2012 года – советник Святейшего Патриарха Московского и всея Руси по вопросам строительства. Является куратором программы правительства Москвы по строительству 200 православных храмов.
Награжден многими государственными наградами, в числе которых: ордена «За заслуги перед Отечеством» II, III и IV степени, орден Почета, два ордена Трудового Красного Знамени, ордена Дружбы народов, Дружбы и «Знак Почета», медаль Столыпина П.А. II степени. Среди наград – благодарности президента РФ.

Неоднократный лауреат Государственных премий СССР и России, Заслуженный строитель Российской Федерации, Заслуженный инженер России.
Автор 116 публикаций, 26 монографий и 30 изобретений.
Женат, есть дочь, внук и правнучка.
Основным увлечением в жизни считает работу.