Именем губернатора

В ближайшее время в здании мэрии на Тверской, 13, пройдет инаугурация избранного в минувшее воскресенье мэра Москвы. За три с лишним века после того, как первым московским губернатором в 1709 году стал Тихон Стрешнев, в должности «хозяина Москвы» побывали 76 человек. Люди были разные: и прирожденные начальники, благодаря которым Москва процветала, и случайные персоны. Были среди них и те, кто оставил след не только в истории города, но и в его топонимике.

1. Долгоруковская улица. В честь «маленького генерала»

Это, пожалуй, единственная улица в столице, названная в честь московского губернатора по просьбе горожан. Чем же Владимир Андреевич Долгоруков так подкупил москвичей?

К моменту вступления князя Долгорукова в должность (в 1865 году) в Москве было всего четыре вокзала: Николаевский (Ленинградский), Курско-Нижегород-

ский (Курский), Рязанский (Казанский) и Ярославский, поезда от которых шли соответственно только до Санкт-Петербурга, Владимира, Рязани и Сергиева Посада.

А к 1891 году, когда губернатор ушел в отставку, Москва уже имела сообщения со всеми черноземными губерниями, портами на Черном, Азовском, Балтийском и Северном морях, а также с Северным Кавказом, Поволжьем и Уралом. Миллионы пудов различных товаров шли через город, тогда и сложилась поговорка «Москва у всей Руси под горой – в нее всё катится».

Известный юрист, писатель, приват-доцент Московского университета Н.В. Давыдов, который провел в Москве детство, а затем вернулся в город после учебы, буквально не узнал город, «принявший почти что европейское обличье. Во всем чувствовалось что-то новое. Улицы те же, а прежней Москвы не стало. Что-то неуловимое изменило общий вид Москвы, отняв у нее свойственные ей прежде характерные черты неподвижного захолустья, столицы сонного царства. Прежние алебардисты-будочники исчезли. Освещение – новыми керосиновыми лампами – казалось после масляного великолепным. Во многих домах, особенно же в магазинах, ввелось газовое освещение, на улицах стало, несомненно, оживленнее, сама толпа несколько расцветилась и подобралась. Магазины, в особенности на Тверской и Кузнецком Мосту, приняли более элегантный вид, витрины их стали пышнее и заманчивее. Дух «николаевской эпохи» отжил. Общество старое, патриархальное, связанное с крепостным правом, стушевалось. Торговая и промышленная Москва наводнилась массой новинок, предметами первой необходимости и роскоши – сначала заграничного, а затем и русского производства, вытеснившими из обихода почти все свое доморощенное. Демаркационная линия была перейдена: дореформенная старая Москва отжила».

При Долгорукове открылись первые городские училища для девочек и мальчиков, были построены новые большие школьные здания. Дети бедных родителей обучались бесплатно, а для остальных плата была необременительной – три рубля в год. Стали открываться и воскресные школы для взрослых.

Старейшие московские больницы оборудовали по последним требованиям медицины и гигиены, открыли новые.

6 декабря 1877 года, в день памяти святителя Николая Чудотворца, жители Новослободской улицы обратились в Московскую городскую Думу с ходатайством о переименовании части улицы – от Садового кольца до пересечения с Селезневской – в Долгоруковскую. Молебен по этому случаю совпал с престольным праздником Никольской церкви – единственным храмом на этой улице.

Артист Малого театра Ю.М. Юрьев писал в своих воспоминаниях «о популярном в Москве» князе Владимире Андреевиче Долгорукове, которого называли «маленьким генералом» за его небольшой рост: «Он, между прочим, был известен главным образом тем, что вся грудь его была увешана орденами как русскими, так и иностранными, а когда после коронации Александра III нужно было его наградить, то оказалось, что нет такого ордена, которого он не имел бы. Тогда Александр III вышел из положения и преподнес ему свой портрет, усыпанный бриллиантами, для ношения на шее».

Однажды на реплику одного высокопоставленного лица, заявившего, что ему очень нравится в Москве и он желал бы в ней жить, Долгоруков ответил, что желал бы в ней умереть. Его мечта не сбылась – 26 февраля 1891 года князь был уволен от должности московского генерал-губернатора «по прошения» и отправился для лечения в Париж, где через месяц скончался.

В 1924 году Долгоруковскую улицу переименовали в честь террориста Каляева, но в 1992-м вернули ей прежнее название.

2. Вознесенский переулок. Памяти потомственного хозяина Москвы

Вознесенский переулок ранее назывался Большим Чернышевским по фамилии графа Захара Чернышева – владельца самого большого домовладения на углу с Тверской улицей.

Захар Григорьевич родился в Москве. Его отец – прославленный полководец петровской эпохи генерал Григорий Петрович Чернышев – занимал тогда пост московского генерал-губернатора. А в 1782 году граф Захар Чернышев, к тому времени генерал-фельдмаршал, герой Семилетней войны, участник взятия Берлина в 1757 году, а позже вице-президент Военной коллегии и генерал-губернатор Белоруссии, и сам был назначен московским главнокомандующим. По словам его биографа, он «обновил, украсил древнюю столицу многими зданиями». И действительно, хотя Захар Григорьевич возглавлял новообразованную Московскую губернию всего два с половиной года (с февраля 1782-го до своей смерти в августе 1784 года), он успел многое сделать.

Начал граф с постройки собственного дома, выбрав для этого пустырь рядом с Тверской улицей. По проекту знаменитого Матвея Казакова был сооружен величественный особняк в классическом стиле, для постройки которого он велел использовать камень, оставшийся от разборки стен Белого города. Это здание оказалось настолько удобным и оптимально расположенным, что в 1790 году казна выкупила его у наследников графа для резиденции московских генерал-губернаторов. Собственно, в этом здании на Тверской, 13, и сегодня располагается московская мэрия.

При Захаре Чернышеве в Кремле шло строительство здания Присутственных мест, вдоль Камер-Коллежского Вала были выстроены 15 застав с кордегардиями, произвели ремонт стены Китай-города.

В 1922 году Большой Чернышевский переулок переименовали в улицу Станкевича, а в 1994 году вернули ему первоначальное название – Вознесенский, в честь храма Вознесения. Так что сегодня об отце и сыне Чернышевых почти ничего в Москве не напоминает, разве что один из залов в здании мэрии на Тверской, танцевальный, оставлен в прежнем виде, в нем вывешен портрет основателя дома – графа Захара Григорьевича.

3. Брюсов переулок. Здесь жил колдун

Соседний с Вознесенским переулок – Брюсов – тоже назван по имени московского главнокомандующего, графа Якова Александровича Брюса. Кстати, он стал первым хозяином Москвы, занявшим резиденцию на Тверской, вступив в должность 1 января 1784 года. Но Москва его не приняла. Брюса здесь не любили и боялись – считали колдуном и чернокнижником. Ходили слухи, что он создал эликсир вечной молодости, изобрел вечные часы и даже сконструировал механическую птицу, на которой летал по ночам над Москвой.

На последнем этаже Сухаревой башни, где по велению Петра I Яков Брюс организовал школу математических и навигационных наук, он устроил обсерваторию. «У Брюса была такая книга, которая открывала ему все тайны, он мог узнать, что находится на любом месте в земле, мог сказать, у кого, что и где спрятано... Книгу эту достать нельзя: она никому в руки не дается и находится в таинственной комнате Сухаревой башни, куда никто не решается войти», – описал одну из главных загадок Якова Брюса беллетрист Павел Богатырёв. Впрочем, как писал Лев Толстой, «вся чудесность Брюса состояла в разносторонних энциклопедических знаниях, что и пугало простой народ, которому было невдомек, как это обыкновенный человек мог знать столько премудростей!».

По свидетельству современников, Брюс составил первую геолого-этно-

графическую карту Москвы. Она исчезла в середине прошлого века, но ее описания сохранились в Академии наук. Так, Брюс еще в XVIII веке утверждал, что нельзя вести плотную застройку на Дмитровке – там под землей много пустот, – но к нему не прислушались, в результате дома на этой улице проваливались. Не стоит строить высоких зданий на набережной Москвы-реки, говорил он, в районе Воробьевых гор возможны оползни. И возведенное, вопреки предостережению Брюса, новое здание Академии наук стали укреплять сразу же после постройки, пытаясь остановить угрозу обрушения. Но зато это место на карте Брюс пометил как самое подходящее для учебы, потому на Воробьевых горах при Сталине начали строить новое здание МГУ.

Впрочем, Брюс так и не смог полюбить Москву, где «застарелые обычаи и тьма предубеждений». С московского поста Екатерина II по его просьбе уволила Брюса в июне 1786 года.

4. Еропкинский переулок. Усмирителю Чумного бунта

Еще один переулок, носящий имя московского главнокомандующего, – Еропкинский. Здесь, между Остоженкой и Пречистенкой, Матвей Казаков построил для усмирителя Чумного бунта Петра Дмитриевича Еропкина большой особняк.

В сентябре 1771 года из Москвы, охваченной страшной эпидемией чумы, бежали главнокомандующий граф Салтыков и обер-полицмейстер Юшков. Начались грабежи и разбои. Трупы умерших выбрасывали на улицу либо тайно зарывали в садах и подвалах. Вместо бросивших Москву на произвол судьбы чиновников в город по собственной инициативе приехал генерал-поручик Еропкин. Он организовал карантины и открыл чумные госпитали, а когда разразился бунт, удерживал толпу до прибытия подкрепления из столицы. К середине ноября эпидемия практически сошла на нет.

В 1786 году Еропкин был назначен московским главнокомандующим. По словам современника, «управляя Москвой, старался он быть ласков и приветлив ко всем; установлены были от него положенные дни, и не только благородные люди, но и всякого звания жители Москвы были допускаемы с их просьбами, даже крестьянин всякий в назначенное время его видел, и печально ни один человек от него не возвращался…»

Спустя месяц после назначения Еропкин представил на рассмотрение Екатерины II генплан Московского водоотводного канала с описанием выполненных работ. Еще через месяц было начато строительство университетского корпуса на Моховой улице, в том же году завершена постройка Дома Пашкова.

Уроки Чумного бунта заставили Еропкина с особым вниманием относиться к охране общественного порядка. При нем вдвое увеличилась численность московской полиции.

В отличие от своего предшественника Брюса, стремившегося использовать земли Белого и Земляного города для устройства бульваров и торговых площадей, Еропкин выступал сторонником сохранения живой застройки, так как из-за сноса домов казна и владельцы могли потерпеть «чувствительный убыток».

Сегодня в особняке Еропкина на Остоженке находится Московский лингвистический университет, более известный под старым названием – Институт имени Мориса Тореза.

5. Голицынские пруды. Сад мецената и благотворителя

Считается, что эти пруды названы в честь генерал-губернатора Моск-вы, героя Отечественной войны 1812 года князя Дмитрия Владимировича Голицына. Его матушка, княгиня Наталья Петровна, прототип пушкинской «пиковой дамы», владела усадьбой Нескучное, но наотрез отказывалась продавать ее в казну. Только после ее смерти это сделал ее сын, открыв Нескучный сад для москвичей.

Князь снискал репутацию «истинного градоначальника» Москвы, отличаясь, как писал Герцен, «изумительным умением в обхождении с людьми и устранять противоречия». Именно ему пришлось восстанавливать сгоревшую Первопрестольную после войны, в годы его правления в городе появилось и много нового: Александровский сад, Большой и Малый театры, Москворецкий мост, Купеческая биржа на Ильинке и первый московский Пассаж на Петровке, водопровод и московские фонтаны, Триумфальные ворота, что ныне стоят на Кутузовском проспекте, а изначально были выстроены на Тверской заставе, где встречали победителей Наполеона. При Голицыне состоялась и закладка храма Христа Спасителя на Алексеевском холме.

А еще Голицын занимался широкой благотворительностью, умел ее организовать и добиться видимых результатов. Как выразился один его современник, «губернатор был готов помочь всем, если только мог, а невозможного для него ничего не было». Так в числе прочего появились глазная больница, Ново-Екатери-нинская больница, Работный дом, 1-я градская больница, Александровский институт и московская детская больница.

Сочиняя «Путешествие из Москвы в Петербург», Александр Пушкин отмечал прогресс, достигнутый за годы генерал-губернаторства Голицына (1820–1843): «Москва, утратившая свой блеск аристократический, процветает в других отношениях: промышленность, сильно покровительствуемая, в ней оживилась и развилась с необыкновенною силою. Купечество богатеет и начинает селиться в палатах, покидаемых дворянством. С другой стороны, просвещение любит город, где Шувалов основал университет по предначертанию Ломоносова».

Пушкин не слишком жаловал российских чиновников, но Голицына выделял среди других. Значит, было за что.

В особняке на Тверской, 13, генерал-губернатор Голицын давал роскошные балы – кстати, один из первых выходов в свет Натальи Гончаровой был именно здесь. А потом учредил и литературные вечера. Вот как об этом писал поэт Михаил Дмитриев, племянник знаменитого баснописца: «Ему велено было наблюдать за всеми, бывающими на наших вечерах. Он, как человек благородный, нашел такое средство, чтоб этих же людей приглашать к себе и тем, с одной стороны, узнать скорее их образ мыслей, с другой – успокоить правительство тем, что они и у него бывают! И что же? Эти четверги князя были самыми приятными и лучше всех наших вечеров. На них говорили свободнее, чем у нас, потому что сам генерал-губернатор был свидетелем и участником этих разговоров: никого уже не боялись, а вредных политических рассуждений и без того никому не приходило в голову. На этих вечерах, по желанию хозяина, читались и стихи; кроме того, был всегда прекрасный и тонкий ужин, чего у нас не было! Но будь другой на его месте, надзор принял бы другое направление».

Такой вот мудрой политики придерживался Голицын по отношению к либеральным кругам Москвы. И правильно: лучший способ контроля власти над инициативой снизу – возглавить ее.