«Давайте сделаем город, из которого не хотелось бы уезжать»
Интервью Сергея Собянина в эфире радиостанции «Говорит Москва» охотно цитировали новостные ленты. Про то, что он «ни в коем случае» не станет президентом России. Что «не против переименования «Войковской» и считает торговый сбор в Москве формой легализации бизнеса. Но в этом разговоре мэр подробно проговорил и другие содержательные вещи, которые приоткрывают принцип принятия тех или иных управленческих решений.
О том, почему нельзя останавливаться в кризис
Мне многие говорят: ну, слушайте, кризис же, давайте мы ничего в городе делать не будем. Давайте прекратим заниматься благоустройством, парками, скверами, пешеходными дорожками, площадями Москвы. Зачем эти фасады отмывать, зачем убирать эти провода, которые висят над головой, и так далее. Зачем на это деньги тратить? Это с одной стороны. А с другой – говорят: слушайте, из Москвы уезжает элита, здесь не хочет жить молодежь, давайте создавать условия, чтобы отсюда уезжать не хотелось. Это самая главная антикризисная мера – делать город красивее, чтобы люди здесь оставались, чтобы у них оставалось желание вкладывать деньги, обустраивать здесь свою жизнь, своих детей здесь учить и оставлять работать. Это самое главное. Причем это стоит не таких уж больших денег по сравнению с другими капитальными затратами, но дает эффект. Я считаю, это именно то, что мы сегодня должны делать.
О «ржавом кольце Москвы»
Основные проекты развития промзон находятся на так называемом «ржавом кольце Москвы» – это МКЖД. Малое кольцо железной дороги, как гроздьями, опоясано этими страшными заброшенными территориями. Что мы сейчас делаем? Мы заканчиваем проект создания на базе МКЖД, по сути, второго пересадочного контура метро, который будет стыковаться и с радиальными направлениями железной дороги, и с линиями метро. Это будет кольцо, которое станет администрировать метрополитен, и там будут ходить электрички с такой же частотой, как в метро. Это означает, что все промышленные зоны, которые были нанизаны на это кольцо, превратятся в территории, потенциально интересные инвесторам. Там можно строить и жилье, и бизнесом заниматься. Таким образом развитие этой территории будет происходить в ближайшие годы, и это один из самых главных инвестиционных проектов Москвы.
О будущем заброшенных территорий
Эти территории – некий резерв для дальнейшего развития. В 1990-е годы все эти промзоны отдали за бесценок под видом акционирования бывшим хозяевам, директорам или бог его знает кому.
Все директора перепродали еще по три раза эти промзоны, каждый сарай отдельно. И вот в промзоне, к примеру, в десять гектаров находится 20–30 хозяев, каждый из которых держится за свой сарай. Соответственно никакого единого проекта они создать не могут, построить что-то у них желания особого нет.
Мы последние три года активно с этой темой работаем. Сделали проекты планировок, сказали: ребята, вот в этой промзоне можно построить офисы, здесь оставить производственные площади, здесь можно построить жилье, здесь пройдет дорога и так далее. Начав работать с инвесторами, уговаривали их: давайте вы объедините эту промзону, скупите имущество у хозяев, которые не могут ничего реализовать, придете с единым проектом, мы выдадим вам разрешение на строительство, давайте вместе реализовывать. И сегодня уже четверть всего строительства в городе ведется на промышленных зонах.
О тройном контроле ремонта дорог
Мы ввели тройную систему контроля. Сначала мы контролируем материалы, которые привозят на асфальтобетонные заводы, затем контролируем, что делается на самом заводе, и потом смотрим, как укладывается асфальт. И все подрядчики работают с гарантийным сроком три года. Если кто-то плохо положил асфальт и лаборатория – не на глаз, а именно лаборатория – определила это, его заставят переделывать либо тут же, либо на следующий год. За свой счет, естественно. Или через суд, если добровольно не хотят. В прошлом году объем таких перекладок доходил примерно до 10% от всего объема. Пока подрядчики не поняли, что себе дороже брак гнать. Уже в этом году количество брака снизилось на порядок.
О том, где бы лучше смотрелся памятник святому Владимиру
Я считаю, что и Воробьевы горы были неплохим местом, но оно действительно было проблемным с инженерной точки зрения, нужны были довольно большие затраты на укрепление склона. Сегодня Военно-историческим обществом подобраны еще три места, на мой взгляд, все они неплохие – и Лубянка, и площадь возле Боровицких ворот, и Зарядье. Мне кажется, здесь уже надо ориентироваться на мнение граждан, поэтому абсолютно правильно Военно-историческое общество сделало такой интерактивный опрос. Я думаю, мы проведем такой же опрос на «Активном гражданине». Исходя из мнения москвичей, и будем проектировать. Мне лично кажется, что наиболее интересное место возле Боровицких ворот.
О том, почему капремонт так дорого стоит
В результате постсоветской приватизации жилья оно стало негосударственным, оно сегодня в собственности граждан. То есть заботиться о нем, в том числе ремонтировать, они тоже должны сами. Но что такое отремонтировать жилой дом? В нем же масса соседей, там живут тысячи людей иногда. Но их трудно даже на общее собрание зазвать. А уж договориться о стоимости ремонта вообще невозможно. В результате дома начинают просто сыпаться. Что касается сроков ремонта – многие возмущаются, почему я должен платить, когда мне капремонт светит только в 2040 году? Это очень просто: межремонтный период определен износом конструкций, и он составляет 30 лет. То есть от капремонта до капремонта должно пройти не более 30 лет. Поэтому весь жилой фонд города расписывается в этом графике.
Почему 15 рублей с метра? Дескать, в Петербурге всего по два рубля берут? Мы рассчитали эту цифру исходя из реальной стоимости материалов, которые необходимы для ремонта. Мы должны быть ответственными и правдивыми. Если ремонт реально стоит 15 рублей, а вы собрали по 7, это значит, что через несколько лет вам ремонтировать будет не на что и график, который установили, будет уже не 30-летний, а 60-летний. То есть если через 30 лет ваш дом рухнет, казна скажет: «У нас денег на ремонт нет». Вы скажете: «Мы же сдавали деньги». – «Мало сдавали денег». – «Так мы сдавали столько, сколько вы попросили...» Ответственными надо быть, отвечать не только за то, что делаем сегодня, но и за то, что будет дальше.
О главном, что удалось сделать за пять лет
Главное, что произошло в городе, – изменилась идеология его развития. Мне кажется, в предыдущие годы город становился все более и более недружественным к людям, которые здесь проживают, более жестким, более перегруженным машинами, меньше было общественного пространства, меньше было комфорта. Вся стратегия города выстраивалась на одно – развитие девелоперского бизнеса, застройку центра, все больше и больше машин, все меньше и меньше пространства для горожан. Мне кажется, нам удалось изменить эту идеологию. Не то чтобы мы полностью ее искоренили, но тем не менее тренд, как мне кажется, изменили. Потихоньку, постепенно город становится более благоустроенным, более добрым, более комфортным. Мне кажется, это главное.
О политических пристрастиях
Я человек абсолютно прагматичный. Если для города полезно стать консерватором, я буду консерватором, если для развития города полезны какие-то вещи либеральные, я буду либералом – мне все равно, как это называется. Приведу два примера. Так, мы продали все активы, которые касаются аграрного сектора, – калужскую агрофирму, помидорное производство в Карачаево-Черкесии и так далее. Мы не занимаемся бизнесом. Можно назвать меня либералом, который распродал все это имущество. С другой стороны, мы восстановили абсолютно советскую жилищно-коммунальную систему, при которой создали государственные бюджетные учреждения по эксплуатации домов, дворов, дорог и так далее – ну, чистый консерватор. Я не подхожу с точки зрения идеологии, я подхожу с точки зрения прагматики. Я просто делаю и буду делать то, что полезно для Москвы. И это главная моя политика.
