Сбитые самолеты у Большого театра
Почетный строитель России, главный специалист «Института «Мосинжпроект» (филиал АО «Мосинжпроект») Виталий Толмачёв проработал в институте 57 лет. Он проектировал тысячи километров инженерных коммуникаций по всей Москве, имеет множество патентов, разрабатывал систему канализации столицы, за что был удостоен высоких государственных наград. При этом самым счастливым днем жизни Виталий Иванович, не задумываясь, называет 9 мая.
Его детские годы пришлись на войну. И хотя об этом времени Виталий Иванович рассказывает скупо, еще бы – столько лет прошло, – но несколько эпизодов врезались ему в память яркой вспышкой.
22 июня 1941 года. Виталий только что окончил первый класс 215-й московской школы, собирался на каникулы. И вдруг по радио Молотов объявляет о начале войны. Все планы поменялись.
«Помню, как нас, школьников, посадили в автобусы и повезли из Москвы. Одних, без родителей. Отправили куда-то в Подмосковье. Мы жили в школе, спали в спортзале. Рядом была площадь, засыпанная углем от соседнего завода, все кругом было черным. Примерно неделю я там прожил, а потом сбежал домой, в Москву. Просто сел в поезд и доехал до города, с собой у меня ничего не было, – вспоминает Виталий Иванович. – Вышел на Казанском вокзале и услышал вой сирены: тревога! Все бросились в метро. Пробиться туда было не так просто – люди боялись попасть под снаряды и торопились спуститься в подземку, на лестницах и эскалаторах образовывалась давка. Но я как-то пробрался, а потом уже во время бомбежки пережидал в других местах. Например, прятался в четырехэтажном общежитии с подвалом».
Особенно страшно было Виталию во время налетов немецкой авиации в ночные часы. В городе всюду вспыхивали пожары. А у Большого театра были выставлены сбитые немецкие самолеты.
Семья Толмачёвых жила в Тимирязевском районе, тогда это была окраина города. У дома раньше был яблоневый сад. Яблони все спилили на дрова и для строительства траншей. С Виталием осталась тетя, ей тогда было лет 15, она ходила дежурить на крышу, тушила зажигательные бомбы. Иногда Виталий ходил с ней, помогал гасить «зажигалки».
«Рядом с домом, через болото, стояла большая баня с трубой, – продолжает он свой рассказ. – Немцы, наверное, думали, что это какой-то военный объект, и начали ее бомбить. В баню бомба не попала, но взорвалась относительно близко от нас. Меня тогда здорово тряхануло, ударился головой о стенку, в результате чего получил контузию.
В сентябре я уехал из Москвы к матери в Курскую область. Думал, подальше от фронта, а когда приехал – вышло, что поближе. Уже после войны я смотрел по карте границы, где остановились немцы, – оказалось, где-то рядом, может, в нескольких километрах, был фронт».
Здесь Виталий столкнулся с фашистами уже лицом к лицу. «Над нами часто немецкие самолеты летали, – рассказывает. – Мы даже научились распознавать их по звуку, у них моторы по-другому работали, с завыванием. И еще они были очень яркими: желтые крылья, на них черные кресты. Летали низко, так что можно было даже разглядеть летчиков. Около дома стояло много тракторов, чтобы не попали к немцам. Однажды летит один немецкий самолет над нашими тракторами, а я ему кулаком машу, мол, наше в обиду не дам! А он из пулемета как даст – я тогда не понял куда: по мне или нет – сразу бежать, в яму куда-то свалился… Я еще в пилотке был, может быть, он подумал, что я солдат».
Была и еще одна встреча с фашистами, страшнее предыдущей. «Школа находилась рядом с вокзалом, на котором остановился эшелон, полный наших разбитых самолетов, – продолжает рассказ Виталий Иванович. – Я забрался в кабину одного из них. И тут летит немецкий самолет. Мне кричит из окопа военный: «Беги!» А я-то думаю: сейчас я этому немцу покажу!
В этот раз самолет разбомбил станцию и нашу школу, из которой я как раз ушел. На станции тогда погибло много людей, ждавших поезда, и учеников школы, оставшихся внутри, среди них и мои товарищи».
Еще, рассказывает, был случай, когда эшелоном из Москвы ехали, а вражеский самолет начал на поезд атаку. В вагоне, где был Виталий, один военный начал кричать, чтобы все вышли: «Прыгайте, прыгайте!». Но выпрыгнуть никто не сумел, так как машинист, наоборот, ускорил движение и эшелон сумел выйти из-под обстрела.
Отца Виталия призвали на фронт в начале 1941-го. Артиллеристом прошел он войну от первого дня до последнего. «Как-то пришло нам письмо, что папа пропал без вести, а тогда это процентов на 80 значило, что погиб. Однако через некоторое время от него пришло письмо. Оказалось, он был в окружении, вышел и продолжал воевать. Победу он встретил уже в Кенигсберге – нынешнем Калининграде».
Война не пощадила семью Толмачёвых. Погибли дед и дядя Виталия Ивановича. Дедушка был машинистом, убит в 41-м, а где конкретно, так и не удалось узнать, дядя состоял в ополчении и тоже погиб… «Уже потом, в 60-х годах, я обращался в комитет, который разыскивал данные о солдатах. Фамилию они нашли, а больше ничего не известно. По их сведениям, он служил в ополчении где-то подо Ржевом».
В 1943 году Виталий был направлен в Курское суворовское военное училище (КСВУ), где проучился до 1951-го года. «Учились со мной в основном сироты, – вспоминает он, – у многих ребят отцы погибли на фронте. Мы знали, что такое голод и считали, что нам очень повезло: в суворовском училище нас кормили, как в воинских частях, постоянно давали вкусную гречневую кашу. Но при этом в училище был настоящий воинский распорядок: подъем, зарядка, учеба, стрельбы, а случалось, и гауптвахта». Преподаватели – боевые офицеры, демобилизованные с фронта. Юные суворовцы работали на расчистке города, ездили на колхозные поля убирать картошку.
«Самый счастливый день моего детства – 9 мая 1945 года, – вспоминает ветеран. – Мы все еще спали. И вдруг старшина будит: «Подъем! Вставайте! Война закончилась!». Все тогда начали прыгать, кидаться подушками… Никогда не было большей радости».
Кстати, в 50-м году курсанты Курского суворовского училища выступали на параде в Москве. А Виталий Иванович из всего множества знаков и юбилейных медалей по сей день носит единственный – значок КСВУ.
После войны пришло время восстанавливать страну. Сейчас кажется невероятным, как быстро Советский Союз поднялся из руин. Столько в людях было энтузиазма и энергии, желания строить и созидать.
В 1956 году Виталий Иванович окончил в Москве Институт инженеров водного хозяйства им. Вильямса, получил образование инженера-гидротехника. Затем был направлен на Урал – строить алюминиевый комбинат в городе Серове. Проработал там год с лишним – и вернулся в столицу. В 1958 году пришел в «Мосинжпроект», в мастерскую № 5, которая занимается проектированием канализационных систем.
Кстати, московская канализация появилась только в конце XIX века. Известна даже дата ее рождения — 1898 год. До этого в городе были выгребные ямы, домовладельцы прибегали к разным ухищрениям, чтобы избавиться от нечистот, – устраивали спуски в водоемы. А во время дождей отходы сливались прямо на улицы. То, что нам неведомы сегодня эти проблемы, — заслуга выдающихся инженеров.
Свою лепту в развитие современной городской канализации внес и Виталий Толмачёв. За то время, что он работает в «Мосинжпроекте», протяженность городской канализационной сети увеличилась с 1420 до 1680 километров. При этом основная работа по проектированию канализационных систем началась лишь в 60-х годах. Тогда столица переживала крупное расширение. К Москве присоединили районы Бабушкино, Перово, Люблино, Кунцево, Черемушки, Тушино и другие. Новые территории требовали масштабной работы по прокладке канализационных сетей.
«Все коммуникации для новых районов запроектировали мы, причем так, что система работает до сих пор и справляется. А ведь в те времена канализационные стоки сбрасывались в Москву-реку и в Яузу без очистки. Мы ликвидировали это к 1980-м годам», – рассказывает инженер. За ввод важнейшей для города системы в эксплуатацию Толмачёву в числе других участников проекта была присуждена премия Совета Министров СССР.
Сегодня Виталий Иванович Толмачёв, как главный специалист «Института «Мосинжпроект» (филиал АО «Мосинжпроект»), продолжает проектировать канализацию в Москве. За эти годы запроектировано свыше 4 тысяч километров канализационных сетей и коллекторов, а также 550 километров напорных трубопроводов. Самыми крупными и сложными объектами были Обручевский канал и подводящий канал к Люберецкой станции аэрации, которые построены щитовыми комплексами диаметром 5,5 метра.
У Виталия Ивановича множество патентов. Почетный строитель России, он считает так: «Я в жизни выбрал правильную профессию, строил то, что нужно каждому человеку».
