«После революции доходные дома стали конторcкими. Пора вновь сделать их жилыми»

«После революции доходные дома стали конторcкими. Пора вновь сделать их жилыми»

«После революции доходные дома стали конторcкими. Пора вновь сделать их жилыми»



– Что имеется в виду под уплотнением центра? Слово «уплотнение» исторически неприятное, сразу коммуналки вспоминаешь.

– Никакого целенаправленного уплотнения центра не планируется. Хотя, если сравнивать плотность застройки крупных мегаполисов с Москвой, наша столица действительно не самый плотно застроенный город. Речь идет о том, что центр города в любом случае не должен музеефицироваться. И для того чтобы подновлять фонд недвижимости, неплохо бы иметь там определенный запас инвестиционной привлекательности. Стратегическая цель – изменить баланс функций в центре. Сегодня внутри Садового кольца работает около 2 миллионов человек, а живет – порядка 700 тысяч. Лучше бы было наоборот.

– И как это сделать?

В начале XX века Столешников переулок, Дмитровка, Петровка, Неглинка были застроены доходными домами, которые после революции постепенно превратились в офисные. То есть опыт замены одной функции на другую в этих зданиях уже существует. Сегодня их можно было бы из конторских превратить обратно в жилые. Вот что мы имеем в виду, говоря об уплотнении в центре: не сносить исторические здания, возводя на их месте новостройки большего объема, а реконструировать, перепрофилировать те, что есть.

– Квартиры в таких домах можно продать дорого, под маркой элитного жилья.

– Я не люблю термин «элитное жилье». Есть хорошее жилье, есть похуже. Как раз чем больше будет выбор жилья, в том числе и в центре, тем реже будет возникать в голове у людей ремарка «элитное» – читай: «дорогое». Хотя, конечно, инвесторов надо заинтересовать. Сегодня силой заставить частный бизнес вынести из центра свои рабочие места нельзя. Нужно их чем-то мотивировать. Еще и поэтому для столицы так важны новые территории.

– Каким образом вы предполагаете инвесторов заинтересовать?

– Наша задача – создать на присоединенных землях такую среду обитания, в которой людям захочется жить и работать: экономически выгодную, транспортно доступную, комфортную. Тогда бизнес сам туда потянется, освобождая дорогой, загазованный, стоящий в пробках центр. И только тогда можно будет начать перепрофилировать недвижимость внутри Садового кольца. Так что процесс этот небыстрый, лет на 5–10 минимум.

– Многие особняки в центре – в том числе исторические, которые, на мой взгляд, логичнее отдать под музеи, арт-галереи, небольшие гостиницы – занимают сегодня министерства и ведомства. Но план по переселению чиновников из центра столицы, который так горячо поддержали москвичи, что-то затормозился. Не хотят столоначальники ехать за Кольцевую дорогу?

– Переговоры ведутся. Решения постепенно принимаются. Какие-то структуры будут выезжать, но все это тоже процесс небыстрый. Хотя само решение – абсолютно верное. Переселение чиновников станет мощнейшим магнитом, который притянет и деловых людей. У нас властные структуры с бизнесом связаны куда теснее, чем в европейской и американской практике.

– Я знаю, что вы – сторонник современной архитектуры. Как вы думаете, уместна ли она в центре Москвы? И если да, то где?

– Я сторонник хорошей архитектуры. Что сегодня ни построй – даже реплику Лувра, – все это будет современной архитектурой. Вы, как и многие, видимо, подразумеваете под этим нечто модернистское?

– Ну да. Стекло, бетон, четкую геометрию …

– Судя по опросам, людям в подавляющем большинстве нравится архитектура классическая: где много декора, деталей. Я такую архитектуру тоже очень люблю. И сегодня можно работать в любом стиле, но в современных материалах и технологиях. Пропорция, цветовая гамма, качество деталей, сопряжение стены с проемом, с дверью, с окном, с цоколем – все это никто не отменял, и это нужно уметь делать в любой архитектуре.

– Понятно. Тогда спрошу так: высоткам, с вашей точки зрения, место в центре Москвы? Конечно, за исключением острова «Сити».

– Мне лично по душе архитектура скорее малоэтажная. Любой специалист по урбанистике скажет, что чем ниже здания, среди которых обитает человек, тем ему комфортнее. С другой стороны, высотные офисные здания в современном мегаполисе, конечно, могут появляться.

– Сейчас много говорят о развитии в центре пешеходных и прогулочных зон. И если с пешеходными все более-менее ясно, то чем прогулочные улицы будут отличаться от обычных?

– Там будут расширяться тротуары, на которых разместятся летние кафе, цветочные и книжные лавки. И там будет серьезно ограничена парковка. Адаптивность среды к человеку определяется по количеству припаркованных автомобилей. Статистика говорит, что если больше 9 процентов территории покрыто паркингом, то это уже враждебная человеку среда.

– Давайте теперь в спальные районы переедем, где живет большинство горожан. Как эти районы с враждебной человеку средой оживить, «разбудить», сделать повеселее?

– Очень сложная задача на самом деле. Если вдруг мы решим начать активную застройку спальных районов, не снося то, что там построено, – мы получим гражданский протест. Люди всегда против любой новой стройки. Нужно вначале выйти и убедить жителей, что то или иное решение пойдет им на пользу. И прислушаться к их предложениям: сейчас во многих районах Москвы появляются организованные группы горожан, которые представляют в Москомархитектуру свои идеи, как обустроить ту или иную территорию города, мы им предлагаем свои варианты, и в таком диалоге ищем возможности развития. Важно понимать, что город формирует не архитектор и не строитель, его формируют люди – через заказчиков, застройщиков, через группы активистов. Архитектор только дает адекватные с градостроительной и архитектурной точки зрения ответы на их запросы.

– Да, но проблема в том, что одних – например, застройщиков – власть слышит, а других – тех же районных активистов – далеко не всегда.

– Поверьте, сегодня политика, которую проводит Сергей Собянин, нацелена на поиск этого диалога. В феврале при мэрии создан совет по общественным пространствам, в работе которого могут принять участие все, кто хоть как-то активен на уровне реальных предложений. И чем больше люди вложат своей энергии в формирование города, тем быстрее Москва станет комфортной для жизни.

– И все-таки, если пофантазировать, как можно малой кровью хоть немного оживить эти многоэтажные шеренги зданий для сна?

– Во-первых, найти на первых этажах зданий как можно больше помещений, которые можно занять под рестораны, кафе, магазинчики, парикмахерские, салоны красоты, цветочные лавки и т.д. Уже это оживит ландшафт, да и просто будет удобно жителям. Во-вторых, надо постепенно обустраивать дворовые территории, где можно погулять, встретиться с друзьями: эти места должны быть нормально освещены, там должен присутствовать какой-то стрит-ритейл, чтобы можно было посидеть-перекусить. Всем этим, собственно говоря, мы сейчас и занимаемся.

– Понятно, что в спальных районах мало свободных территорий. Но в городе продолжается программа по сносу хрущевок. Может, не обязательно на освобождающихся участках земли сразу возводить много-

этажки? А лучше на их месте новые скверы, к примеру, разбивать?


– Можно и нужно. На территориях, где сегодня планируется снос ветхого фонда, мы будем возводить не только жилье, а формировать полноценные улицы. Об этом мало кто из планировщиков спальных районов раньше задумывался, но основной продукт, который предлагает город своим жителям, – это улицы. Не дороги, где проезжают машины, а именно улицы – где есть широкий тротуар для прогулок, не занятый парковками, вдоль которого на газонах растут деревья, кустарники, цветы, где стоят скамейки, на которых можно передохнуть, и т.д.

– Вы недавно презентовали новые проекты детских садов, школ, гаражей, надземных переходов. Яркие, красивые, притягивающие взор. А возможно ли наши страшные панельные дома сделать хотя бы внешне привлекательнее? Я видела в Берлине, как те же пятиэтажки стали просто игрушками только за счет ярких фасадов.

– Все возможно. Так называемые типовые объекты, которые строятся в большом количестве, должны быть разными. Типовые – вовсе не значит одинаковые и уродливые. Мы вывесили проекты новых типовых зданий на сайте Москомархитектуры, на нашей страничке в Фейсбуке, чтобы люди их видели, оставляли комментарии и предложения – в том числе и по преобразованию фасадов домов. А мы будем на них реагировать.

– Вы ориентируетесь на вкус обывателей?

– Я, в отличие от многих своих коллег, считаю, что архитектура должна нравиться массе людей.

– Основной массе людей нравятся башенки и гипсовые ангелочки.

– Вы заблуждаетесь. Если опросить людей, какие города им внешне нравятся, большинство укажут на Париж или на Венецию. Как, думаю, и вы. Можно спорить о вкусах, но прислушиваться к закономерностям. Профессионалы для того и существуют, чтобы эти закономерности выявлять. Недавно мы обновили состав Архитектурного совета Москвы, в него вошли отличные профессионалы, и я надеюсь, решения, которые будут там приниматься, придутся по вкусу и москвичам.

– Знаю, что в этот совет впервые вошел иностранец – Ханс Штиман, который долгие годы был главным архитектором Берлина. Москва будет ориентироваться на Берлин?

– Да нет, конечно. Любой город уникален. Но тот багаж знаний, который Ханс Штиман получил, будучи главным архитектором Берлина, когда объединялись восточная и западная части столицы Германии, уникален. Это опыт создания вновь возведенной среды – при этом комфортной, со своим антуражем, настроением и атмосферой. И я считаю, этот опыт господина Штимана очень пригодится сегодня в Москве.

Теги: #