«Архитектура, как ни одно искусство, зависит от финансирования»

На прошлой неделе в гостях у редакции «Московская перспектива» побывал главный архитектор Москвы, председатель Архитектурного совета столицы, первый заместитель председателя Москомархитектуры Сергей Кузнецов. Он рассказал журналистам, когда откроется парк «Зарядье» и по какой причине этот проект стал беспрецедентно тяжелым, как решаются спорные вопросы на Архсовете столицы и почему изменение норм массового строительства стало революцией в отрасли.

Люди стремятся к воде

Вы практикующий архитектор. Какие ваши объекты были воплощены в жизнь до назначения на пост главного архитектора Москвы?

– Я рано начал заниматься практической деятельностью. В 23 года, когда я учился на пятом курсе института, организовал со сверстниками свое бюро. В 2001 году, окончив институт, начал реализовывать первые проекты. Сначала они были небольшие, потом появились более крупные и заметные. Хотелось бы выделить такие, как Дворец водных видов спорта в Казани, офисное здание на Ленинском проспекте в Москве, жилой комплекс «Гранатный, 6», который получил статус «Highly Commended» в номинации многоквартирные дома. В Минске проектировал многофункциональный комплекс с гостиницей, в Санкт-Петербурге – общественно-деловой комплекс «Невская ратуша».

Большая часть ваших проектов была реализована не в столице?

Так получилось, что мои самые заметные и крупные объекты оказались вне Москвы. Столица всегда была городом, в который вливалось большое количество инвестиций, но, как ни парадоксально, в успешном мегаполисе долгое время отсутствовала успешная архитектура.
Но у нас есть наследие, которым действительно стоит гордиться. Этим мне и пришлось в первую очередь заняться на посту главного архитектора.
 
Масштабные архитектурные конкурсы в последние годы сопровождают строительство любого значимого для столицы здания. Когда мы увидим их первые результаты?

– Сейчас сложилась непростая экономическая ситуация, а архитектура, как ни одно искусство, зависит от финансирования. Тем не менее уже спроектирован парк «Зарядье», есть план его реализации – осенью 2017 года парк будет открыт.

Проект по освоению прибрежных пространств вокруг Москвы-реки – один из самых крупных, но говорить о том, когда мы увидим результаты, довольно сложно, хотя некоторые идеи уже активно используются.
В целом, я считаю, этот проект может и должен стать знаковым для нашего времени. Мы сегодня обладаем всеми возможностями, чтобы запустить процесс оздоровления реки и сделать из нее полноценную городскую ось.

Набережная в Москве занимает 200 км, из которых обустроено только около 60. К примеру, в Стамбуле самой используемой территорией стал берег пролива Босфор. У нас же сложилась диаметрально противоположная ситуация. Притом что территория, прилегающая к реке, составляет примерно 10% старой Москвы, на ней проживает только 2% населения. В других городах этот показатель намного больше. Люди стремятся к воде, так что потенциал для развития набережных у нас колоссальный.

Работы по концепции архитектурно-художественного образа фасадов Третьяковской галереи и по реконструкции Пушкинского музея не стоят на месте, хотя о сроках их окончания говорить пока достаточно сложно.

На некоторых объектах меняются владельцы. Такая ситуация сложилась на 4-м участке ММДЦ «Москва-Сити», где сейчас ведется активное строительство. К сожалению, на данный момент у меня нет подтверждения, что концепция развития проекта там будет реализована.

В свое время проводился крупный конкурс на архитектурно-композиционное решение жилого комплекса на Рублевском шоссе. Но и там произошла смена владельца, видимо, проект будет совершенно другим, нежели планировалось ранее.Не вижу трагедии в том, что не все отобранные на конкурсе проекты непременно реализуются. Но то, что мы привлекаем к ним внимание, даем возможность участвовать в конкурсах разным архитекторам и делаем все публично, уже большой шаг.

Как можно учесть мнение москвичей в данных вопросах?

– Зачастую новые вещи являются для многих непривычными. Есть масса примеров, как непопулярные и неожиданные проекты становились символом того или иного города. Если бы они были выставлены на публичное обсуждение, мы бы их никогда не увидели. Здесь надо помнить, что массовый зритель принимает решение исходя из того, что он видел ранее. Ему очень сложно выбрать из того, что он не представляет, что кажется ему неожиданным, пугающим и странным. Но именно это, как правило, и является элементом прогресса. Я считаю, что учет мнений – это интересно, но не стоит делать данный фактор решающим. Иначе мы рискуем не получить много ярких и интересных проектов.

Эксперты разделились

С какими трудностями вы столкнулись, реализовывая проект парка «Зарядье»?

– Следует понимать, что «Зарядье» – это не только парк, но еще и ряд объектов, которые к парку примыкают. Например, Музыкальный центр, который по сей день является отдельным проектом. Проект набережной тоже не был в границах парка, но мы развиваем там творческие идеи. Если все это будет реализовано, то мы получим знаковый объект современной эпохи. Определенный отпечаток накладывает специфика работы с международным консорциумом.

Проект беспрецедентно тяжелый, ведь «Зарядье» – это живой организм. Он находится в центре Москвы, на этом участке буквально свет клином сошелся, там есть все – от церкви до всех наших сетевых магазинов.

Сейчас готовятся площадки для новых конструкций парка, большая часть инженерных сооружений уже сделана, полным ходом реконструируется набережная. В ближайшие дни начнется заливка бетона, параллельно продолжается демонтаж остатков гостиницы «Россия». Там трудится большое количество людей, работа идет по графику.

 Какие проекты выносятся на обсуждение Архсовета Москвы?
– Есть критерии, по которым проекты попадают на Архсовет: это должны быть заметные и значимые объекты в центре города или на важных магистралях. В совет входит большая группа экспертов, каждый день они собираться не могут. Повестка ближайшего Архсовета – Западный порт на Москве-реке и вторая очередь театра «Et Cetera».

 Часто ли мнения экспертов не совпадают? И как в таком случае решается судьба проекта?
– Спорные советы бывают довольно часто, в большинстве случаев мнения экспертов расходятся. Например, при обсуждении многофункционального общественного центра на Славянском бульваре члены Архсовета разделились на три группы. Когда возникают разногласия, мы считаем голоса, и если они разделились поровну, то я, как председатель, могу выбрать, кому отдать предпочтение. Исключением стал прошлый Архсовет, когда мы рассматривали проекты Православной гимназии в Бутове и коммуникационно-делового центра в «Лужниках» – все члены собрания единогласно высказали отрицательное мнение о гимназии и позитивное – об объекте в «Лужниках».

Покупка творчества – дело непростое

 
Вы сообщали, что власти Москвы консультируются с Министерством строительства и ЖКХ о возможности выделить архитектурные конкурсы как особый тендерный инструмент. В чем суть этой инициативы?

– Этот вопрос касается госзакупок. Сегодня конкурсная практика никак не узаконена, процесс не регламентируется. Нет способа совершить закупку или отдать заказ архитектору через творческий конкурс.

Заммэра Москвы Марат Хуснуллин проводил встречу с членами Союза архитекторов. Договорились сделать очередную попытку внести поправки в законодательство с привлечением Министерства строительства и ЖКХ. Разработаем положение, как будет проводиться конкурс, кто его будет финансировать, как государственному распределителю бюджетных средств совершить через конкурс покупку этого продукта. Нельзя воспринимать конкурс как соревнование концепций – это в первую очередь выбор команды, которая должна проект реализовать, но сегодня законодательная база не позволяет это сделать.

Вас не тревожит, что до сих пор нет актуального Генплана в новой Москве?
– Новые территории – проект с непростой судьбой, но он развивается, преодолевает сложности. Несколько лет назад власти объявляли конкурс на развитие агломерации, победителей мы привлекли к проектированию административно-делового центра в Коммунарке. Мы суммировали основные тезисы, выявленные во время конкурса, и на основании в том числе и этих наработок была сделана территориальная схема развития новых территорий. Она прошла публичные слушания, недавно были обработаны протоколы и подведены итоги. Слушания признали состоявшимися.

Не все было просто и однозначно, но позитивных отзывов оказалось примерно в два раза больше, чем негативных. При этом 70% людей не высказывались ни за, ни против, они оставляли свои комментарии, предложения. Некоторые из них будут учтены в территориальной схеме. Всего мы собрали около 30 тысяч замечаний. В новой Москве примерно 300 тысяч жителей, получается, что каждый десятый принял участие в обсуждении. Это широчайший охват аудитории, гигантский краудсорсинговый проект по сбору информации. Опыт бесценный. Молодцы москвичи, которые относятся к городу неравнодушно. Скоро территориальная схема будет утверждена и войдет в Генплан города Москвы, который будет откорректирован с ее учетом.

Круто развернулись

 
Мэр Москвы Сергей Собянин поставил перед столичным стройкомплексом задачу с 2016 года полностью отказаться от строительства жилья по устаревшим типовым сериям. Как вы считаете, хватит времени, чтобы совершить такой крутой поворот, и готовы ли к нему домостроительные комбинаты?

– Можно констатировать, что уже успели. Была проделана большая работа, мы провели три научно-технических совета. А это масштабное мероприятие, в котором задействовано огромное количество специалистов, инженеров, проектировщиков. Сейчас происходит освоение и утверждение новых стандартов качества, комфортности жилья. Все нормативы, по которым строились дома раньше, описывают пожарную безопасность, экологические стандарты, энергоэффективность, теплопотери, но не комфорт. До конца апреля должно выйти постановление правительства с критериями комфортности застройки. На основании этих критериев мы работали с домостроительными комбинатами, они представляли свою продукцию на Архсовете Москвы. Сегодня практически все комбинаты, претендующие на работу в столице, модернизируют оборудование, разрабатывают новые конструкции. На стадии строительства находится пилотный проект в Некрасовке.

Мы специально не хотели никого вводить в клинч, запрещать одно, а разрешать то, что реализовать невозможно. Поэтому подготовительный период был довольно долгим. Такой масштабной модернизации не было никогда. В течение двух лет в строительстве массового жилья произошла революция, которая пока просто незаметна, так как мало построено. Я уверен, люди обратят внимание, что в наше время, в 2015 году, начали строиться принципиально новые дома, с другим подходом к качеству, планированию. Я уверен, когда-нибудь скажут – да, это был переломный момент.

 Только крупные ДСК смогут реализовывать такие проекты?
– Я считаю, наоборот, – заводы с относительно небольшими мощностями, так как маленький парк оборудования проще модернизировать. Они первыми втянулись в этот процесс. Большим компаниям сложнее, но и они постепенно перестраиваются.

 Что им приходится менять в своем производстве?
– Стандарты касаются не только панелей, но и застройки в целом. Мы сегодня пришли к тому, что понятия «типовой дом» уже нет, есть «типовой элемент». А из этих элементов, как из конструктора, можно собрать различные здания. Мы видим будущее комбинатов по производству домов как комбинатов по производству конструктора для производства домов. Это иной подход к строительству. Фасад может быть любым – цветным или монохромным, с эркерами или без – эти вещи стоят за рамками обсуждений. Мы говорим, что домостроительные комбинаты готовят конструктор, из которого можно создать нормальную архитектуру. Мы не говорим, что панельный дом – плохой, а монолитный – хороший. Дом, созданный по технологиям массового строительства, может быть дешевле и быстрее в производстве, в нем могут быть квартиры меньшей площади, но он должен создавать не менее комфортную среду, чем создает индивидуальная застройка. В этом заключается главная идея модернизации.

 Как вы относитесь к применению новых современных материалов в строительстве? Где они используются?
– Возможно, это прозвучит неожиданно, но я сторонник развития традиционных материалов. В этой области есть большой потенциал, который не использован сегодня на полную мощность. Как показывает практика, новые материалы удобны в эксплуатации, но часто они превращают архитектуру в промышленный дизайн. Поэтому я сторонник старой школы – люблю кирпич, натуральный камень.
Мне очень нравится тема дерева. На мой взгляд, в России ее незаслуженно не развивают. Мы с коллегами по Минстрою, с департаментом промышленности пытаемся изменить эту ситуацию. У нас из дерева нельзя строить больше двух этажей, а канадцы строят небоскребы. Мы – страна № 1 по этому ресурсу, но своими устаревшими, архаичными нормативами сдерживаем гигантскую отрасль. Сегодня потенциал и научная мысль уже давно перешагнули те нормативы, которые записаны у нас
в СНИПах. Я понимаю, что Москва горела, деревянной архитектуры сохранилось очень мало, но сегодня есть технологии, которые позволяют сделать дерево огнестойким. Нужно просто преодолеть это историческое предубеждение.

Я горжусь тем, что в свое время спроектировал Дворец водных видов спорта, построенный к Универсиаде в Казани. Это одна из самых больших деревянных конструкций в мире, единственный объект из России, номинированный на премию Международного фестиваля архитектуры. Я считаю, строительство из дерева несет в себе большой потенциал для России, для Москвы. Например, невзирая на конкурсные решения по «Зарядью», я предложил создать там конструкцию из дерева для специальной климатической зоны – из так называемой стеклянной коры. Очень красивая вещь должна получиться.

О ЛИЧНОМ

Вы с детства знали, что станете архитектором?
– Я никогда не мечтал о какой-либо конкретной профессии. Все сложилось само собой. Моя семья не творческих профессий, а я почему-то очень увлекся рисованием. Потом это мое хобби приобрело архитектурные очертания – мне нравились дома, культура городской среды, интересно было, как именно устроена улица, площадь. В 14 лет я стал ходить на подготовительные курсы в архитектурный институт, а потом это вылилось в профессию. Я даже не уверен, что это был мой выбор. Мне говорили, ну это же тебе нравится, а я сидел, заваленный рисунками, проектами, делал чертежи, собирал макеты архитектурного плана.

 Главным архитектором Москвы вы также стали случайно?
Со мной связались «хедхантеры», пригласили на собеседование, но я даже не знал зачем. Они просто сказали, что есть некая позиция в правительстве. Я из любопытства пошел. У меня в жизни все было устроено, моя профессиональная деятельность успешно развивалась, я не искал новой должности. Тем не менее все сложилось довольно удачно.

 Как вы проводите свободное время?
– У меня масса интересов. В первую очередь – творчество: я рисую, серьезно увлекаюсь графическим искусством. Недавно в Италии вышла книга с моими работами. В прошлом году мы с коллегами делали выставку в Третьяковской галерее, которая называлась «Только Италия», книга вышла по ее итогам. Сейчас по поручению мэра Москвы Сергея Собянина выступаю куратором создания столичного павильона на Всемирной выставке «Экспо» в Милане. Недавно я решил написать диссертацию и получить научную степень. Я пообщался с коллегами из МАрхИ, представил им наши наработки по городскому дизайну, по модернизации ДСК. Мне сказали, что это готовая работа на ученую степень, столько практических знаний уже получено и реализовано – нужно брать и записывать. Тематика работы – современное развитие мегаполисов, Москвы в частности, основанное на моем практическом опыте.

 Как вы относитесь к спорту?
– Я веду активный образ жизни. Играю в теннис, бегаю, плаваю, катаюсь на велосипеде. Долгие годы был профессиональным спортсменом, занимался легкой атлетикой. Конечно, я не был олимпийским чемпионом, но звание чемпиона Москвы у меня есть. До этого занимался боксом.

Где вы любите бывать в Москве? Какое место вам душевно близко?
– Раньше очень любил гулять по парку ВДНХ, регулярно ездил туда рисовать. Это было до реконструкции. На тот момент там находились все эти безумные лавки, вывески, торговцы шашлыками… Сейчас не могу сказать, что много времени в городе провожу вне работы. Выбираюсь в какие-то неожиданные места, например, на экскурсию в Кремль. Но обычно мои прогулки связаны со спортом или искусством. Кстати, 5 апреля я был на акции «Рисуем вместе» в Пушкинском музее, на прошлой неделе – в Третьяковской галерее.

 На семью времени хватает?
– Конечно. У меня большая семья – три сына и скоро будет дочка. Старшему в этом году исполнится 14 лет. Дети активно занимаются спортом и творчеством.