«Москва стремительно стареет»
Одна из основных проблем – Москва стремительно стареет. Сохранение сложившейся демографической тенденции, пишете вы, приведет к тому, что к 2025 году доля пенсионеров будет составлять порядка 32–33% населения. Такая ситуация сильно ударит по экономике города. Что делать, как компенсировать этот негативный тренд?
– Да, разные сценарии показывают, что пенсионеров в Москве 2025 году будет больше 30% населения, доля доходов, которые формируют городской бюджет, резко сократится, поскольку одним из основных источников дохода города является налог на доходы физических лиц, а нагрузка на социальную инфраструктуру города возрастет.
То есть социальные расходы города будут расти, а налоги сокращаться?
– Да, именно так. Поэтому уже сегодня мы должны предугадать, какие у нас здесь возникают коридоры возможностей. Очевидно, что ожидаемое сокращение трудоспособного населения может быть компенсировано двумя крайними путями: либо за счет миграции, либо за счет структурной перестройки экономики. Мне по душе второй путь – чтобы москвичи трудоспособного возраста все больше ориентировались на более высококвалифицированные и более высокооплачиваемые профессии и в городе появлялись такие возмож-
ности.
Уверена, что москвичи вовсе не против высоких зарплат, вот только пока что город явно идет по первому пути – привлечению дешевой рабочей силы. В том же проекте Стратегии развития констатируется, что в последние 10 лет только официальная миграция в Москву ежегодно составляет 50–60 тысяч жителей.
– На самом деле реальные цифры, вероятно, еще больше, поскольку в Москве масса неучтенных приезжих. Но в долгосрочных интересах города – привлекать прежде всего таких приезжих, которых принято называть сегодня креативным классом, то есть людей, способных и желающих создавать что-то новое.
Пока что креативный класс понемногу утекает из Москвы. Причем не только за границу. В последние два года, если верить социологам, из Москвы в Петербург переезжает больше людей, чем в обратном направлении.
– На этапе разработки стратегии мы зафиксировали такую особенность: Москва, попадая в разного рода международные рейтинги, занимает крайне высокие позиции по экономическому и политическому влиянию на мировые процессы, но проваливается по всем показателям, которые связаны с качеством жизни и с качеством городской среды. Почему так складывается? Почему Москва всеми признается как город для зарабатывания денег, но не как место для комфортной жизни? Этот вопрос задали себе и в городском правительстве, и я очень приветствую идеи мэрии по популяризации лозунга «Москва – город для жизни, город для людей».
Хорошо бы из лозунга он скорее превращался в реальность… Вот вы прогнозируете, что через каких-то 12 лет более трети москвичей будут пенсионерами. Значит, надо уже сегодня создавать комфортные условия для проживания людей старшего возраста. Я помню, года два назад, когда Сергей Собянин только стал мэром Москвы, шли разговоры о том, что можно по примеру некоторых европейских государств строить пригородные поселения для детей и стариков. Но это было воспринято в штыки: мол, пенсионеров выгоняют из Москвы.
– Мы прорабатывали вопрос возможного переезда пенсионеров за пределы Москвы при сохранении того пакета социальных услуг, который они имеют сегодня. Многие жители нашего города старшего возраста говорят, что «мы не против переезда за город, но мы привязаны к тому набору медицинских услуг, которые можем получить только в столице». И эта проблема посерьезнее даже столичной надбавки к пенсии. Вот почему (хотя и не только поэтому) мы настаиваем, что нельзя рассматривать Москву в оторванности от развития соседних регионов, в первую очередь Московской области. Представьте себе, что если возникнут, например, высокоскоростные железнодорожные поезда, которые будут носиться с огромной скоростью, как в Европе, то ближайшие областные центры (Тверь, Рязань, Тула) окажутся от Москвы в полуторачасовой доступности. Тогда значительно увеличатся возможности маятниковой миграции для жителей этих городов, а рынок труда в нашем городе, очевидно, поменяется.
Это хорошо или плохо?
– Это реальность, с которой город может столкнуться.
А не получится так, что пока эксперты и чиновники годами разрабатывают и утверждают Стратегию развития столичной агломерации, город развивается и застраивается сам по себе? В Москве идет сегодня невиданное по размаху строительство, в первую очередь дорожное.
– Есть такая опасность. Например, программа развития Московского метрополитена уже утверждена постановлением правительства Москвы до 2030 года – дескать, надо дотянуть подземку до тех спальных районов, куда она еще не дошла. При этом пока нет ответа, кто в этих спальных районах будет жить к 2030 году, куда будут ездить те люди, которые обслуживаются новыми и старыми ветками метрополитена. Есть опасность, что мы опять ставим телегу впереди лошади, опять принимаем целый ряд таких документов, которые должны логически коррелировать со стратегией социально-экономического развития. Это и уже принятый Генплан, который вызывает много критики, и другие стратегические документы. Хотя есть и позитивная тенденция: наконец в Москве задумались о новой форме территориального проецирования документов долгосрочного развития в форме мастер-плана. Это не просто новомодные слова. Все уже поняли, что чисто плановое решение каких-то задач не всегда дает ответы на те вопросы, которые встают перед руководством города. То есть, строя те же новые хордовые магистрали, мы должны понимать не только, сколько инвестиций мы вложим в их строительство, но и к какому экономическому эффекту это приведет, снимет или повысит социальную напряженность в тех районах, которые пересекаются этими магистралями, свяжутся ли эти районы или разобщаться еще больше.
Можете привести примеры, когда мировые столицы серьезно меняли стратегию своего развития?
– Вот мы говорили, что Москва должна притягивать все больше представителей креативного класса. Лондону и Нью-Йорку это удалось – там структура городской экономики в большей степени смещена в сторону деловых и финансовых услуг, в сферу разнообразных культурных индустрий, включая и моду, искусство и т.д. Это оправданно в крупных городах, где принимаются решения, значимые для всего человечества. Есть менее значимые примеры. Так, в США перестройке городской экономики подвергся город Питсбург, который, свернув всю сталелитейную промышленность, активизировал деятельность своего ведущего университета, стал центром экспортных услуг в сфере здравоохранения. Кардинально изменили свою специализацию города Рурской области в Германии. Почему бы Москве не пойти по этому пути? У нас есть для этого все возможности: вузы с традициями, высокотехнологичное медицинское оборудование в ведущих медицинских центрах, прекрасные специалисты. Однако не только иностранцы не едут в Москву учиться и лечиться, но и сами обеспеченные москвичи нередко предпочитают это делать за границей. Однажды в какой-то новостной ленте прошло сообщение, что Москва лидирует в области мировой геологоразведки – как ни странно. Ну и замечательно! Надо найти свои ниши деловых услуг и дальше их развивать. Сегодня структура московской экономики – это в большей степени строительство и торговля, которые, по сути, привлекают низкоквалифицированную рабочую силу. И пока мы не поменяем в сознании многих, в первую очередь тех, кто принимает решение, отношение к необходимости именно структурной перестройки городского хозяйства, мы эту проблему не решим.
Проект стратегии вывешен для обсуждения. А как быстро он сможет стать рабочим документом?
– Так сложилось, что Москва позже многих других городов и регионов нашей страны приступила к этой работе. Документов на сегодняшний день много разработано и предложено, но как их внедрить в практику – этот вопрос пока, мне кажется, не решен. Причем не решен на уровне Российской Федерации, хотя сейчас активно обсуждается новый федеральный закон о государственном стратегическом планировании, принятие которого должно упорядочить систему документов стратегического планирования и на федеральном, и на региональном уровнях. Надеюсь, что в этой связи проект Стратегии социально-экономического развития Москвы, разработанный Президентской академией совместно с Высшей школой экономики и другими соисполнителями, не останется мертвой бумагой, а получит свое продвижение в самое ближайшее время.
