«Слово «инновации» имеет абсолютно практический смысл»
Сегодня слово «инновации» немного, на мой взгляд, скомпрометировано – примерно как нанотехнологии. Хотя никто не будет отрицать, что без новых идей прогресс невозможен. Каковы цели московского Центра инноваций?
– Как бы это слово ни было скомпрометировано, оно имеет абсолютно практический смысл. Сегодня бюджет Москвы огромный, но дефицитный, то есть наши потребности больше, чем наши возможности. Единственный способ с каждым годом повышать эффективность использования бюджетных денег – внедрять инновации, когда за те же или меньшие средства можно предложить жителям лучший продукт. Новые организационные или маркетинговые решения, новый тип автобуса, в котором удобнее ездить, приложение в смартфоне, по которому легко сориентироваться, когда этот автобус придет, – это все инновации. И город их воспринимает.
Вопрос, как быстро воспринимает. Кто решает, какие идеи пригодятся Москве, а какие – нет? Как людям пробиться к вам со своими изобретениями и технологиями?
– Начну ответ немного издалека. Сегодня существующие системы закупок в городе настроены на выбор лучшего поставщика для заранее сформулированного решения. Условно говоря, вы разруливаете пробки на каком-то проспекте установкой новых светофоров, обустройством платных парковок и т.д. Вы каким-то образом решили, что это оптимальный набор мер.
Интересно, каким это образом и кто решил?
– Вот здесь собака и зарыта. В общем, каким-то образом решили – и выставили на конкурс определенную сумму денег, которую город готов потратить на установку светофоров и обустройство парковок. После чего мы фактически ищем лучших поставщиков по светофорам и парковкам. Но при этом, возможно, упуская более интересные решения разруливания пробок в данном месте. Мы их просто не обсуждали. Понимаете? Когда ты выставляешь на конкурс закупку электронных указок, к тебе никто не придет с мелом, который, может быть, лучше и дешевле решает задачу привлечения внимания школьников к тому, что написано на доске. Вот, к примеру, стоит в Москве задача наладить раннюю диагностику и профилактику сердечно-сосудистых заболеваний. Здесь поле для креатива безграничное. Один скажет: «Коллеги, всем надо бросить курить». Второй предложит половину населения пересадить на велосипеды. Третий – проводить ежегодное тестирование и выявлять генетическую предрасположенность, то есть, потратив рубль на стадии профилактики и ранней диагностики, сэкономить 10 рублей на стадии лечения.
Ну, хорошо, вот вы набрали много таких идей. А дальше что?
– Дальше их нужно структурно оценить.
Кто именно их будет оценивать? Чиновники? Эксперты?
– Профессиональное жюри. В мировой практике это называется дозакупочной процедурой, когда ищут не поставщика, а решение, которое лучше справляется с поставленной задачей. И только после того, как оно определено, его выставляют на конкурс, где выбирают лучших поставщиков. К концу года, надеюсь, и в Москве будет запущен такой процесс.
Интересно. Я вот, наблюдая за конфликтом вокруг расширения Ленинского проспекта, все удивлялась, почему заранее нельзя было математически просчитать несколько вариантов реконструкции проспекта и проводить общественные слушания уже с цифрами в руках. Не такая уж сложная задача для матанализа. Наверное, это бы удлинило процесс принятия решения, но уж больно оно серьезное, чтобы торопиться.
– Конечно, всегда нужно плыть от задачи. Мы знаем, что на юго-западе Москвы живет миллион человек, понимаем, что на территории новой Москвы будет жить еще миллион, то есть должны быть транспортные артерии определенной пропускной способности. Становится понятной база для принятия решений. Дальше надо ответить на вопросы, куда городу выгоднее повернуть трафик – в центр или из центра, какое количество новых рабочих мест будет в новой Москве и т.д., и все это заложить в расчеты. Решение по Ленинскому проспекту, как вы знаете, отложено. И я надеюсь, все необходимые расчеты будут сделаны.
В августе в Москве открылся памятник Владимиру Зворыкину – изобретателю телевидения. Мы знаем, что он был вынужден уехать из России и сделал свое изобретение не на Родине. В связи с чем вопрос: люди с мозгами продолжают уезжать из страны?
– У меня жесткое мнение на этот счет: я думаю, те, кого волнует Россия на самом деле, те не уезжают. Понятно, что условия для ведения научной инновационной деятельности в России сегодня не идеальны. Тем не менее возможности для приложения своих идей, для превращения их в бизнес в России есть.
Что конкретно может предложить людям с идеями и мозгами Москва?
– Сегодня существует два способа начать работать с правительством Москвы. Первый – прийти на один из открытых конкурсов. Система госзакупок давно открыта и прозрачна. И если у вас есть решения, которые город уже закупает, – нужно идти конкурировать. Для малых компаний существуют преференции.
Но вы только что сами сказали о минусах существующей системы закупок в городе.
– Да. В ситуации, когда у вас есть предложения, на которые пока нет запроса в виде конкурса, сейчас существует только один способ. В нашем Центре инновационного развития формируется база таких предложений, которая является источником вдохновения для различных государственных заказчиков.
То есть некий банк идей, из которого тот или иной департамент может почерпнуть что-то для себя интересное?
– Да, это электронная база, которая пополняется предложениями различных компаний. Скажем, появилось в базе новое решение по переработке мусора в городе – соответствующий сотрудник в соответствующем департаменте получит уведомление, что для сферы ЖКХ, например, появилась интересная идея по мусоропереработке. Он на него посмотрит, и если это интересно для города, история будет разворачиваться.
А этот сотрудник департамента может адекватно оценить, насколько идея важна и интересна?
– Для такого рода оценки наш центр в ближайшее время наймет две экспертные организации. Кстати, если вы точно знаете, в каком департаменте ваше решение пригодится, можно обращаться туда напрямую. Как вас там воспримут, другой разговор. Но, уверяю, не стоит думать, что в правительстве Москвы работают полные профаны.
Мне знакомый рассказал историю. Есть технология, которая позволяет в разы уменьшить количество теплоносителя при производстве первичной тепловой энергии для бытовых нужд. Ну, понятно, что тепло при таком подходе обойдется потребителю дешевле. Пришли они с этой своей технологией к одному большому чиновнику, а тот им открытым текстом: «Пусть платят много. Зачем нужно сокращать эти расходы? Чтобы в бюджет поступило меньше средств?» То есть получается, что сырьевой стране инновации не очень-то и нужны?
– Конечно, есть и субъективизм, и неумение или нежелание госслужащих воспринимать инновации. Но понятен механизм исправления ситуации. Еще в прошлом году мэр Москвы Сергей Собянин принял решение, что минимум пять процентов госзаказа каждый госзаказчик обязан направлять на инновационные разработки.
Всего пять?
– Минимум пять. Это понятный механизм. И сегодня он начинает включаться. То есть чиновники вынуждены выходить на поиск такого рода решений. Конечно, выдавая какое-то инновационное предложение, вы должны быть готовы его реализовать хотя бы в тестовом варианте: будь то остановка, новый вид транспорта или медицинский прибор.
Я недавно много чего прочитала про 3D-принтеры и очень этим увлеклась. Как вы оцениваете эту технологию?
– Я здесь в большей степени полагаюсь на специалистов, которые прогнозируют, что 3D-принтеры могут полностью перекроить производственную систему в мире в ближайшие десять лет. Когда себестоимость производства одного уникального продукта будет сопоставима с себестоимостью такого продукта, сделанного на потоке, то не нужны будут ни огромные заводы, ни большое количество рабочей силы, ни гигантские склады и магазины. Лишь принтер с разного типа материалами да каталоги, из которых ты выбираешь, что хочешь приобрести. И всё: нажимаешь на кнопку и печатаешь эту штуку. Действительно, поражает воображение.
А у Москвы есть шанс вписаться в эту историю, хотя бы здесь не отстать от мира, раз все это только начинается?
– Шанс есть. Удастся ли нам им воспользоваться – открытый вопрос. Но в конце прошлого года центром было поддержано 20 проектов создания небольших лабораторий, базой которых являются технологии 3D-принтинга.
