«Пора перестать строить социалистические города»
Если я не ошибаюсь, в Европе и США от застройки городов микрорайонами стали отказываться уже в 1970-х годах. Мы же только сегодня пришли к этому. Почему?
– Хочу уточнить, что речь идет не столько о застройке, сколько о планировке городов. Планировка – сеть улиц, которая формирует городскую ткань. Улицы ограничивают некую территорию – это и есть квартал. В любом историческом городе квартал имеет довольно ограниченный размер. Он возник как сумма домовладений, в каждом из которых был свой земельный участок. После того как указом Ленина частная собственность на землю была отменена, суть деления кварталов на домовладения пропала. Когда мы с коллегами еще в советское время занимались проектированием Остоженки, то предложили освоить район в 50 гектаров между Остоженкой и рекой, Бульварным и Садовым кольцами именно по историческим границам домовладений. И когда в нашей стране вновь появилась частная собственность на землю (хотя мы об этом, разрабатывая Генплан Остоженки, конечно, даже не мечтали), эта территория стала быстро и эффективно развиваться. Я думаю, именно благодаря тому, что она была планировочно подготовлена для развития частной застройки. Когда сегодня новые руководители Москомархитектуры и НИиПИ Генплана говорят о том, что хотят изменить принципы городской планировки, надо понимать, что все это не на пустом месте возникло.
Что касается старого города, несомненно. Но куда большую часть Москвы составляют спальные микрорайоны, застроенные панельными многоэтажками. При этом и новые районы строят сегодня ровно по тем же лекалам, хотя частную собственность вернули 20 лет назад.
– Именно. Наш разговор в принципе запоздал лет на 15–20. Мы уже 20 лет живем с частной собственностью, а продолжаем строить социалистические города. Планировочная организация микрорайонов устарела, потому что она не соответствует новой форме нашей жизни. Сплошные противоречия. У меня есть собственная квартира, но когда я «вываливаюсь» из подъезда, начинается неизвестно чья территория. И вот уже ТСЖ начинают отмежевывать зону своей ответственности: строят какие-то заборы, ставят шлагбаумы. Конечно, все это выглядит убого, потому что микрорайон запроектирован для общества, в котором вся земля является общей собственностью, в том числе и государственной.
Поквартальная застройка более приватна
– Сначала возникает сетка улиц, которая разбивает территорию на ячейки. По границам этой ячейки стоят дома, на первых этажах которых расположены кафе-магазины-пекарни, то есть пешеход взаимодействует не с забором, а с первым этажом. Внутри этой застройки естественным образом возникает внутренний двор.
По типу старых московских поленовских двориков?
– Ну, застройку трехэтажными домами в современной Москве трудно себе представить, но 8–9-этажную – вполне. Причем расчеты и опыт говорят о том, что такие кварталы 9-этажек дают такую же самую плотность 25 тыс. кв. метров на гектар, как и отдельно стоящие 17-этажные дома. Подошва здания получается больше, естественно. Но благодаря этому мы и получаем внутри комфортный приватный двор.
А где машины ставить
– Стоянки возможны на первых подвальных этажах. Потому что подвал все равно нужно строить. В моей практике есть несколько домов, где сооружены подземные паркинги.
На всех все равно не хватит.
– Весь цивилизованный мир пережил взрывную автомобилизацию, давно поняв, что другого пути, кроме как развивать общественный транспорт, нет.
То есть с машиной надо постепенно прощаться.
– Надо хотя бы мысленно себе представить, что не всегда она нужна в городе.
Где в принципе можно строить эти новые кварталы?
– На свободных территориях.
В Москве, в пределах МКАД, это, кажется, только промзоны.
– Да, индустриальная эпоха кончилась, а внутри города остались огромные территории индустриального профиля. Вот сейчас начинается конкурс на застройку завода «Серп и Молот». Можно попробовать там поэкспериментировать.
Городу это чем выгодно?
– Сейчас за огромные территории, которые находятся за пределами наших с вами подъездов, несет ответственность город. Он заинтересован в том, чтобы сократить бремя своей ответственности, а жители – чтобы иметь свою территорию у дома. Сегодня городская территория улиц, площадей, скверов и бульваров гораздо меньше, чем необъятный космос наших микрорайонов, за который кому-то приходится отвечать.
Хорошо, если власть заинтересована. А домостроительные комбинаты, которые привыкли строить высотные панельные дома, заинтересованы? Или им придется перестраиваться под новые нормативы?
– Когда возникнет спрос на другое жилье, думаю, и бизнес перестроится. Конечно, когда четко будут понятны правила игры.
А зачем домостроительному бизнесу перестраиваться? Цены на московские квартиры растут независимо от того, какого они качества и какая вокруг среда.
– Когда у застройщиков появятся конкуренты, которые будут продавать не только квартиры, но и среду приватного двора, я уверен, что квартиры в таких домах будут цениться выше, чем в башне, стоящей на пустыре.
Я читала, как в американском Сент-Луисе в середине 1950-х годов был возведен район Прюит-Игоу, состоящий из тридцати 11-этажных домов – такие и сегодня строят в Подмосковье, только повыше. Район со всеми прелестями цивилизации, включая водопровод и электричество, получил кучу архитектурных премий и был заселен. Но уже через 10 лет превратился в криминальное гетто. Оттуда начали массово съезжать белые семьи. Коммунальщики не справлялись с поддержанием в порядке дворов и подъездов. Полиция перестала приезжать на вызовы. После того как власти повысили стоимость аренды, последовали многочисленные неуплаты по счетам. Все кончилось развалом коммунальной системы и отселением жильцов. В 1972–1974 годах район снесли – здания были взорваны. Спальным районам Москвы это не грозит? Или там еще наши внуки будут жить?
– Конечно, есть такая опасность. Именно потому, что на большой и неизвестно чьей территории трудно сконцентрировать и социальный, и полицейский контроль.
Когда я смотрю, как на месте сносимых кварталов пятиэтажек, вокруг которых за долгие годы сложились свои дворики и скверы, вырастают высотки, убивая эту среду напрочь, мне грустно. А можно ли там попробовать обустроить кварталы, о которых мы сегодня говорим?
– Можно, конечно. Главное, чтобы была возможность проложить новые улицы. Вот в сложившихся новых спальных районах это сделать труднее. Обычно жители выступают резко против такого вторжения в их уже привычную жизнь.
Можно ли в Москве где-то уже увидеть пример такой поквартальной застройки?
– Я видел проект перепланировки ЗИЛа – там жилая часть территории сделана именно в этой квартальной перепланировке примерно с таким модулем кварталов во дворе.
Какой там оказалась плотность жилой застройки?
– В принципе она совпадает с ожидаемыми инвестором площадями.
То есть и инвестор не внакладе, и кварталы получаются более комфортными для человека?
– Нельзя к моим словам относиться как к примитивным формулам или рецептам. Все это уникально в каждой ситуации, в каждом контексте. Мы сейчас говорим о направлении развития. Когда была цель построить как можно больше квартир, появились микрорайоны. Они свою роль выполнили. Я помню, как семья моего дяди получила квартиру в Мневниках. Какая была радость, что ты живешь в своей собственной квартире! Но сегодня жизнь изменилась.
Сегодня цель – не только обеспечить жильем, но и комфортной городской средой вокруг этого жилья?
– Да, буквально так. Наш интерес к человеку ограничивается не только квартирой. Когда-то давали койку, потом комнату, потом квартиру. Теперь нужны и квартира, и двор. Идет нормальная эволюция. Желательно и хорошую школу иметь, и детсад, которые будут в непосредственной близости от этих дворов. Тогда и возникнет чувство личной ответственности не только за свою квартиру, но и за свой подъезд, двор, квартал. Это совершенно нормально, когда возникает коллектив единомышленников, а этому способствует какая-то внятная и масштабная человеку застройка. Я убежден, что это связанные вещи.
Кто бы мог стать агентом, инициирующим переход от микрорайонной застройки к альтернативным вариантам? Застройщики, городская власть, архитекторы, городское сообщество?
– Я думаю, все перечисленные вместе.
И когда мы увидим новые районы Москвы? Еще через 20 лет?
– Сейчас мы проектируем. Думаю, через 3, 5, 10 лет уже точно будут видны результаты принципиально другой городской среды.
Микрорайонная история
Микрорайон – парадигма российского градостроительства с начала 1960-х годов. Тогда идея казалась свежей и модной: вместо небольших «капиталистических» кварталов – огромные территориальные единицы, жилые микрорайоны. Они составлялись из свободно размещенных многоэтажных жилых домов и зданий соцкультбыта и представлялись концептом из будущего. Архитекторов завораживала смена масштаба: если квартал занимал площадь сто на сто метров, то микрорайон представлял собой структуру протяженностью 1 километр. Если в квартале здания располагались по периметру, вдоль улицы, то в микрорайоне многоэтажные дома расставлялись хаотично, не следуя каким-то правилам. Это создавало ощущение свободы.
Модернистская градостроительная парадигма микрорайона пришла в Советский Союз из Европы: в 1950–1960-х годах именно так застраивались города, пострадавшие от войны. Концепт микрорайона хорошо сочетался с идеей панельного домостроения, так как строить надо было много и быстро. Однако уже к началу 1970-х в Европе стали отказываться от микрорайонов, а чуть позднее и сносить их. Недостатки микрорайона к тому времени стали уже совершенно очевидны. Такая застройка несоразмерна человеку. Большие дома давят, огромные пустые пространства трудно освоить психологически – они остаются чужими. Большие общественные дворы можно очеловечить, но это очень затратно, а на практике они оказываются просто огромными и неблагоустроенными пустырями. Многоэтажная застройка в большинстве случаев является монотонной, что неблагоприятно сказывается на психическом здоровье людей. Микрорайон, зажатый между двумя крупными магистралями, оказался в транспортном смысле менее эффективным, чем квартальная структура с системой маленьких улочек. Разделение города на монофункциональные жилые микрорайоны и деловые районы резко увеличивало транспортные перемещения горожан. Наконец, в микрорайоне не возникало комьюнити: люди были отчуждены друг от друга. Все вместе это способствовало росту криминала на таких территориях. Во Франции связь преступности и негуманной жилой среды панельных микрорайонов является сегодня в рассуждениях урбанистов общим местом.
В СССР микрорайоны продолжали строить и в 1970-е, и в 1980-е, так как они отлично подходили под панельное домостроение. Более того, сама структура «здания посреди огромного общественного пространства» соответствовала концепции социализма. Затем последовал крах социализма и переход к капиталистической системе, однако микрорайон до сих пор является господствующей схемой при масштабном новом строительстве.
ДВОРЫ – ОТДЕЛЬНО, ПАРКОВКИ – ОТДЕЛЬНО
Главный архитектор столицы Сергей Кузнецов заявил, что в городе будет продолжено возведение жилых кварталов нового типа, паркинг в которых будет вынесен за пределы дворов, а сами дворы закрыты для автомобилей. «На строительство жилых домов на новых территориях еще будет объявлен конкурс, но техническое задание будет построено по этому принципу. Первый проект реализован на Базовской улице в Западном Дегунине, там парковку отодвинули от дворовой территории. Также мы внедряем принципы квартальной застройки. Суть в том, что пространство района разделено на зоны: общественную и дворовую», – отметил господин Кузнецов.
В свою очередь, в «Терра Аури», управляющей компании экспериментального проекта жилого квартала на Базовской улице, рассказали, что жильцам новых домов будет легко добраться до парковки. По словам директора по маркетингу и PR «Терра Аури» Тимофея Фомина, к зданиям предусмотрен удобный подъезд для маломобильных граждан. «Многоэтажные паркинги, так называемые «этажерки», построят к 2015 году. Мы выбрали этот тип парковки, потому что подземный вариант существенно удорожает проект. Так как проектировался сразу целый квартал, то паркинг рассчитан сразу на все жилые дома и инфраструктуру», – подчеркнул господин Фомин.
