Как восстанавливали Москву

Как восстанавливали Москву

Как восстанавливали Москву
Как восстанавливали Москву
В числе столичных зданий, пострадавших от вражеских авианалетов, были Кремль и Большой театр

В годы Великой Отечественной войны в Москве почти не велось капитального строительства, однако некоторые архитекторы занимались работами по маскировке города от авианалетов. Уже с 1943 года московские зодчие и скульпторы начали создавать проекты будущего памятника Победы. В конце войны и в первые послевоенные годы многие строители, инженеры, реставраторы восстанавливали Москву. Они возвращали столице довоенный облик и делали ее еще краше.

Бомба ударилась об пол Георгиевского зала

Несмотря на эффективные действия ПВО, к городу все же прорывалась часть вражеских самолетов, и бомбежки наносили определенный урон московской застройке. Доставалось жилым домам, общественным зданиям, памятникам архитектуры. В Москве в 1941 году была создана служба инженерной разведки под руководством архитектора Дмитрия Чечулина, которая оперативно реагировала на разрушения от бомбардировок. Специальные отряды занимались маскировкой промышленных и гражданских зданий.
Незначительные повреждения от осколков бомб и снарядов устраняли сразу, дома с более серьезными разрушениями порой ждали своего часа по нескольку месяцев и даже лет. Несколько зданий, увы, не удалось восстановить – они были позже разобраны (например, созданный в 1817 году Осипом Бове особняк Гагариных на улице Чайковского).
Немецкие бомбардировщики нанесли ущерб Московскому Кремлю. Непоправимых разрушений не было, но два исторических здания пострадали. 12 августа 1941 года фугасная бомба весом полтонны попала в юго-западное крыло здания Арсенала. В результате была разрушена одна из стен, потери понес дежуривший там зенитно-пулеметный взвод. Еще через несколько дней фугасная бомба мощностью 250 кг угодила в Большой Кремлевский дворец, но не взорвалась. «По всей видимости, попав в балку на чердаке, она немного изменила траекторию, пробила крышу и ударилась об пол Георгиевского зала», – предполагают историки. В тот же день саперы вынули и обезвредили бомбу. Пострадавшим частям кремлевских зданий первоначальный вид был возвращен еще до окончания войны. Но главная московская достопримечательность требовала более серьезного подновления. И 28 января 1946 года вышло постановление Совнаркома СССР «О ремонте башен и стен Московского Кремля». В том же году было проведено благоустройство могил у Кремлевской стены на Красной площади: установили гранитные бюсты и бронзовые ограды, дорожки вымостили гранитом.

Реставрация уникального плафона заняла 240 дней

28 октября 1941 года прорвавшийся к Москве бомбардировщик сбросил на Большой театр 500-килограммовую бомбу, которая прошла между колоннами под фронтоном портика, пробила фасадную стену и разорвалась в вестибюле. Полностью разрушенными оказались скульптуры в нишах, лепнина, капители колонн портика, дубовые двери, оконные рамы, художественные торшеры. Была пробита и частично обрушилась стена главного фасада, разрушено перекрытие портика главного входа, повреждены балюстрада и ступени парадных лестниц, появились трещины на своде главного фойе, повреждена штукатурка, живопись свода и стен. К счастью, уникальная люстра театра в это время была спущена вниз и закрыта щитами. Специалисты говорят, что бомба могла уничтожить здание театра полностью, попади она в его середину. Ведь Большой театр осенью 1941-го был заминирован, в его подвалах находилось три тонны взрывчатки.
По воспоминаниям очевидцев, театр в ту пору стоял темный, завешенный маскировочными сетями и казался мертвым. Но внутри холодного и неотапливаемого помещения сразу же начались ремонтные и реставрационные работы. Уже в феврале 1942 года здесь работала группа художников под руководством Павла Корина. Реставраторы трудились по 10–12 часов в сутки – на строительных лесах под потолком восстанавливали живописный плафон зрительного зала, осторожно, стараясь не повредить авторский слой росписи, а также уникальную акустическую деку, находящуюся под плафоном. Всего за 240 дней, в тяжелых условиях военного времени, реставрация плафона была завершена.
Художники восстановили также роспись плафона главного фойе, провели позолотные работы в зрительном зале и его интерьерах, выполнили отделку дверей под французский лак и другие работы. Бригадой мастеров по лепнине руководил скульптор Георгий Мотовилов, после войны оформлявший павильоны ВСХВ и станции метрополитена. Летом 1943 года в Москву вернулась часть коллектива, работавшая в Куйбышеве, а 26 сентября того же года спектаклем «Иван Сусанин» Большой театр открыл театральный сезон.

Музей залечивает раны

В первую военную осень было повреждено и здание Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина – бомба пробила ажурный прозрачный купол, спроектированный в начале ХХ века Владимиром Шуховым. Взрыв нанес ущерб экспозиции, часть которой не успели эвакуировать. Эту рану музей залечил в первые послевоенные месяцы. Но и сегодня в верхней части западного фасада ГМИИ можно увидеть выбоины от осколков, оставшиеся с 1941 года.
Об одном из самых драматичных для московской культуры эпизодов войны – попадании 500-килограммовой бомбы в здание Театра имени Вахтангова – газеты сообщили, когда уже вовсю шли восстановительные работы. «Рваная зияющая рана Театра им. Вахтангова быстро затягивается свежей кирпичной кладкой. Вчера она достигла уровня третьего этажа. И театр, играющий сейчас в филиале Художественного, уже готовится к возвращению домой», – писала городская пресса. Но многие жители Арбата знали об этом событии и без газет: здание было полностью разрушено, несколько сотрудников театра, дежуривших на крыше, погибли. Осколками зацепило соседние дома, по близлежащим дворам разбросало куски декораций и реквизит… В 1947 году для Театра им. Вахтангова на том же месте было построено новое здание в формах неоклассицизма (архитектор Павел Абросимов).

Ремонт на земле и под землей

Фашистские бомбы рвались по соседству со зданием Моссовета, хотя самих его стен, по счастью, не затронули. Сразу после окончания войны правительство решило довести до конца реконструкцию улицы Горького, начатую еще в середине 30-х. Устранялись повреждения военного времени (кровли некоторых домов сильно пострадали от падения «зажигалок») и дорабатывался архитектурный ансамбль важнейшей московской улицы. Старое здание Моссовета по своему масштабу уже не соответствовало новой застройке реконструированной магистрали и Советской площади. С учетом новых градостроительных требований в 1945 году здание надстроили по проекту Дмитрия Чечулина. Была также проведена реставрация интерьеров работы Матвея Казакова, пострадавших от пожара в годы войны. «Хотя фасады и были переработаны, тем не менее они сохранили основной композиционный прием, классицистический характер архитектуры и цветовое решение (белые детали на красном фоне). Плоский пилястровый портик был заменен восьмиколонным портиком коринфского ордера, поднятым на мощные пилоны. Выходящий на улицу Горького фасад был декорирован скульптурными барельефами по проекту Николая Томского. Здание приобрело монументальность, которая выделила его из окружающей жилой застройки», – писал видный архитектор-реставратор Владимир Либсон в своей книге «Возрожденные сокровища Москвы».
В первый послевоенный год по решению правительства было отреставрировано также здание Президиума Академии наук СССР на Большой Калужской улице (ныне Ленинский проспект) – бывший Александринский, или Нескучный, дворец, построенный в 50-е годы ХVIII века сыном знаменитого уральского заводчика П.А. Демидовым. А еще в ту пору, впервые при советской власти, проводились большие ремонтные и реставрационные работы в ряде московских храмов – это предусматривалось постановлением Совнаркома «О порядке открытия церквей» от 28 ноября 1943 года. Тут посильную помощь профессионалам-строителям оказывали прихожане. Некоторые московские церкви именно тогда были возвращены верующим.
Строительство метро, как известно, не прекращалось и в годы войны. За станции, открытые в это время, архитекторы Владимир Гельфрейх, Игорь Рожин и Алексей Душкин получили в 1946 году Сталинские премии. Шли в московской подземке и восстановительные работы. Осенью 1944 года газета «Московский большевик» сообщала: «Восемьдесят бронзовых скульптур, украшавших подземный зал станции метро «Площадь Революции» и в начале Великой Отечественной войны отправленных в один из городов Средней Азии, привезены обратно в Москву. Они отреставрированы в заново созданном бронзолитейном цехе Метростроя. В сентябре начали установку бронзовых фигур на прежних местах – по углам пилонов станции «Площадь Революции». За реставрацией и установкой скульптур наблюдал их автор – народный художник РСФСР М. Манизер». В том же 1944 году началось строительство Кольцевой линии метро, спроектированной еще до войны.

На рабочих окраинах

Немецкие летчики стремились разрушить ключевые промышленные объекты Москвы и склады, вывести из строя электростанции, плотины, станции метро, железнодорожные узлы. Эти планы были сорваны благодаря успешным действиям столичной ПВО, хотя локальных разрушений все же избежать не удалось. Так, серьезно пострадали станция Москва-Товарная и база Наркомата путей сообщений. В кратчайшие сроки эти объекты были восстановлены.
Еще не миновала опасность вражеских бомбардировок, а на юго-востоке столицы по решению правительства начали строить Московский шинный завод. Оборудование для него было закуплено в США. Ведь собственных шин у Советского Союза – страны с развитой автопромышленностью – до той поры не было. Отечественные автомобили приходилось «обувать» в иностранную продукцию. Военный опыт показал, что подобная зависимость от зарубежных поставок подрывает нашу безопасность.
Разместить новое предприятие решили поближе к уже действующим московским автомобильным заводам. Там же в 1943 году открылась станция метро «Завод имени Сталина» (ныне «Автозаводская»). В канун очередной годовщины Октябрьской революции, 5 ноября 1945 года, Московский шинный завод вступил в строй. В 1947 году, когда Москва отмечала свое 800-летие, здесь была выпущена полумиллионная автопокрышка, а год спустя – миллионная.
Сразу вокруг нового завода стали вырастать дома для рабочих. Так, большие жилые дома по 1-й Дубровской улице строили пленные немцы. Все было сделано аккуратно и добротно. И главное, близко к заводской проходной. «В нижних этажах этих домов помещаются почта и телеграф, ателье для пошива платья, кондитерская, гастрономический и книжный магазины, аптека, а в отдельном здании – комбинат пищевого обслуживания. <…> На всем протяжении центральной части Шарикоподшипниковской улицы разбит широкий бульвар. По обочине его у широкой мостовой проложены рельсы трамвая», – писал москвовед Петр Сытин.
Новые благоустроенные жилые дома появлялись не только на Дубровке. Рабочие многих столичных предприятий получали в первые послевоенные годы квартиры в новостройках. Так, в 1946 году в Калининском районе, близ Перова Поля, стартовало строительство нового жилого поселка для работников Мосэнергостроя, завода «Нефтегаз» и других предприятий района. Газовая тема в ту пору не сходила со страниц городских газет, ведь 11 июля 1946 года был введен в строй газопровод Саратов – Москва, положивший начало массовой газификации столицы.

Долгий путь к мирной жизни

Разрушения, нанесенные войной, залечивались не быстро. В некоторых московских дворах еще в 50-е годы можно было увидеть здания, искореженные бомбами и иссеченные осколками. Но возрождение столицы шло полным ходом. 20 ноября 1946 года депутаты Моссовета утвердили пятилетний план восстановления и развития городского хозяйства. А в сентябре следующего года в городе прошел первый большой праздник мирного времени: 800-летие Москвы. В этот день на улице Горького был заложен памятник Юрию Долгорукому, а в музее Академии архитектуры СССР открылась выставка «Архитектура Москвы за 800 лет».
Именно с 1947 года начинает отсчет история создания высотных зданий столицы. Никита Хрущёв, работавший на рубеже 40–50-х годов первым секретарем Московского обкома парии, писал в мемуарах: «Помню, как у Сталина возникла идея построить высотные здания. Мы закончили войну Победой. К нам, говорил он, станут ездить иностранцы, ходить по Москве, а в ней нет высотных зданий. Они будут сравнивать Москву с капиталистическими столицами. Мы потерпим моральный ущерб». Историк Ольга Никологорская предполагает, что идея создания в Москве системы башен-доминант была подсказана Сталину кем-то из профессиональных архитекторов. Возможно, это был будущий создатель гостиницы «Украина» Вячеслав Олтаржевский, возводивший небоскребы в Америке еще в 20-е годы. Как бы то ни было, а 13 января 1947 года Совет министров СССР принял постановление о сооружении в Москве многоэтажных зданий. В истории московского строительства начиналась новая, послевоенная глава.

Теги: #