Глоток свободы
28 июля 1957 года в Москве открылся VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов. В Москву прибыло 34 000 делегатов из 131 государства. Советскую столицу наводнили иностранцы с самым разным цветом кожи и разрезом глаз. Такого древний город на реке Москве не видел никогда. Интернациональные дружбы и романы заводились в эти дни с необычайной легкостью. «Железный занавес», уже с десяток лет как отделяющий СССР от Западной Европы, на две недели вдруг поднялся, а потом вновь опустился. Позднее форум проходил в нашей стране в 1985 году, планируется его проведение и в нынешнем году, в Сочи. Но именно в те две московские недели 1957 года были заложены основы окончательного обрушения «железного занавеса». Фраза «глоток свободы» надолго закрепилась за этим событием. А те места Москвы, которые были особо популярны у гостей VI фестиваля, стали знаковыми для прогрессивной молодежи столицы.
«Лужники» и голуби
Открытие фестиваля проходило на новом стадионе «Лужники». Он был построен специально к этому событию, и на его сооружение ушло ровно 450 дней.
Главными символами фестиваля были разноцветная пятилепестковая ромашка и «Голубь мира», специально придуманный и нарисованный к этому мероприятию художником Пабло Пикассо. Организаторы решили обыграть работу знаменитого живописца, и на церемонии открытия в небо было выпущено более 35 тысяч голубей. Для этого их активно выращивали по всему городу, ради чего московские голубятники получили от властей всевозможные преференции. В частности, их на месяцы освобождали от работы – фестиваль важнее.
«Огонек» публиковал снимки и голубей, и голубятен, снабжая их духоподъемными подписями: «На нашей фотографии голубей немного. Но ведь это лишь репетиция. Вы видите голубей с завода «Каучук», под самым небом, на высоте десятиэтажного дома, комсомольцы и молодежь завода оборудовали для птиц отличное помещение с центральным отоплением и горячей водой».
А в местах скопления голубей установили оригинальные дорожные знаки «Осторожно, голуби».
Не менее чем облако одновременно взлетевших птиц, поразило участников танцевально-спортивное шоу, в котором участвовали 3200 советских физкультурников. Там же, в «Лужниках», впервые прозвучал своего рода гимн фестиваля – песня Василия Соловьева-Седого на стихи Евгения Долматовского «Если бы парни всей земли». Впрочем, участникам гораздо больше запомнилась другая песня – «Подмосковные вечера». Именно ее чаще всего исполняли как на официальных мероприятиях, так и во время неформального общения фестивальной молодежи.
А «Лужники» и по сей день считаются крупнейшим стадионом не только Москвы, но и всей России, и после реконструкции будут принимать гостей чемпионата мира по футболу-2018.
Авария на крыше
Для размещения участников фестиваля на севере Москвы был выстроен вместительный гостиничный комплекс «Турист». Впоследствии эта гостиница вошла в отечественный кинематограф – здесь снимали фильмы «Место встречи изменить нельзя», «Джентльмены удачи», «Мастер и Маргарита».
Поскольку комплекс находился неподалеку от ВДНХ, путь участников на основные фестивальные площадки (их было в Москве около двух сотен, а всего за две недели провели более 800 мероприятий) пролегал по нынешнему проспекту Мира, в то время 1-й Мещанской улице. Именно в честь этого события улица и получила новое название, о чем на доме № 2 был установлен мемориальный знак.
Улица в те дни выглядела колоритно. Дело в том, что автобусов для перевоза всех участников мероприятия не хватало. Организаторы приняли оригинальное и смелое решение – вместо автобусов воспользоваться грузовиками с открытыми платформами, предварительно разрисовав их и раскрасив во все возможные цвета. Грузовики с европейскими делегатами выкрасили в красный цвет, с азиатскими – в желтый, с американскими – в голубой, с африканскими – в фиолетовый, а с австралийскими – в зеленый. Впрочем, сами участники – чернокожие, желтокожие, в национальных костюмах – выглядели еще более колоритно.
Погода стояла прекрасная. Москвичи заняли не только тротуары и окна, но и крыши окрестных домов. Одна из крыш не выдержала тяжести и провалилась. Это был дом рядом со Щербаковским универмагом, стоящий на Колхозной, ныне Большой Сухаревской, площади. На этом месте сейчас скверик перед чебуречной «Дружба».
К счастью, обошлось без жертв – крыша проваливалась медленно, а дом был двухэтажный.
Кстати, одной из негласных форм подготовки к фестивалю была вакцинация наших участников. Бурятский философ Бидия Дандарон писал: «В Москве всем делают противочумные прививки, ибо среди участников фестиваля (наши думают) будут люди, которые привезут ампулы с чумной бактерией».
Даже здесь, к сожалению, не обошлось без абсурда.
Пропажа шпаги Сервантеса
Еще одна улица обязана своим названием этому мероприятию – Фестивальная, на севере Москвы. Правда, это имя возникло несколько позже, в 1964 году. Но повод для него появился именно в дни фестиваля, когда участники праздника заложили напротив Северного речного вокзала новый московский парк – парк Дружбы. С открытием не успевали, думали, как бы малой кровью уложиться в срок. И в результате ночью накануне фестиваля выложили его символ – огромную ромашку – из обычных комнатных цветов в стеклянных банках. И уже на следующий день сюда приехали участники мероприятия числом 5000 человек, которые и высадили здесь множество саженцев.
Парк впоследствии не только разрастался и украшался прудами с горбатыми мостиками, но и обогащался скульптурными творениями. В 1976 году здесь появился памятник венгеро-советской дружбе работы венгерского скульптора Барны Бузы. Это была копия памятника, установленного в 1975 году в Будапеште.
Самый, пожалуй, знаменитый памятник возник здесь в 1981 году. Это статуя Мигеля Сервантеса, копия мадридского памятника работы испанского скульптора Антонио Сола. Несколько ранее на Днях Москвы в Мадриде советская делегация подарила испанцам статую Пушкина работы скульптора Олега Комова. Когда же наступили Дни Мадрида в Москве, испанцы отдарились памятником своего любимого писателя.
Говорят, что местные жители время от времени похищают у Сервантеса символ его дворянского достоинства – острую шпагу. Потом ее, конечно, восстанавливают, но вскоре снова похищают.
В 1985 году здесь была торжественно открыта статуя «Фестивальный цветок» – фигуры юноши и девушки. В том же году здесь появился памятник никарагуанскому революционеру Карлосу Фонсеке Амадору.
Памятник «Дети мира» работы финского скульптора Антти Неувойнена был открыт в 1990 году. На церемонии присутствовал сам Юрий Лужков, в то время председатель исполкома Моссовета. Тогда же открыли и памятник Рабиндранату Тагору индийского скульптора Гаутама Пала.
Неудивительно, что этот парк считается одним из самых необычных в столице.
«Пешков-стрит», он же «Бродвей»
Разумеется, участники фестиваля общались друг с другом не только на официальных площадках. Одним из популярнейших мест стихийно стала улица Горького, ныне Тверская.
Неудивительно, ведь эта улица всегда считалась самой главной в Москве. Именно здесь появилось первое в нашем городе уличное электрическое освещение. Здесь же была пущена первая конка, а в далекой древности именно эта улица украсилась первой московской мостовой. Особенно Тверская вошла в силу во времена Петра Великого, когда она вдруг сделалась началом пути в новую российскую столицу.
Итак, улица Горького, она же «Пешков-стрит», или «Бродвей». Эти неофициальные имена ей присвоили завсегдатаи – молодые советские стиляги. Можно сказать, что на их улице наступил долгожданный праздник.
Писатель Анатолий Макаров делился своими эмоциями: «Оказался на улице Горького, прозванной нашим поколением «Бродвеем»... В этот почти уже ночной час в ее незыблемо державной атмосфере сквозило нечто непривычное – радостная взвинченность, какое-то волнение. От Манежной площади прямо по мостовой, пренебрегая гудками машин и милицейскими трелями, подымалась толпа, никогда на московских улицах невиданная. Пестрая, почти карнавально разодетая, непочтительная, веселая, звенящая гитарами, бьющая в барабаны, дующая в дудки, орущая, поющая, танцующая на ходу, хмельная не от вина, а от свободы и самых чистых и лучших чувств, незнакомая, неизвестная, разноязыкая – и до озноба, до боли родная».
Алексей Козлов, в то время один из упомянутых стиляг, а ныне известный джазовый музыкант, вспоминал: «Ночами народ собирался в центре Москвы, на проезжей части улицы Горького, у Моссовета, на Пушкинской площади... В основном это была молодежь, хотя иногда в толпе можно было встретить любопытного пожилого человека, любителя поспорить. А споры возникали на каждом шагу и по любому поводу, кроме, пожалуй, политики... Предметами споров были еще недавно запрещавшиеся импрессионисты, Чюрленис, Хемингуэй и Ремарк, Есенин и Зощенко, входивший в моду Илья Глазунов с его иллюстрациями к произведениям не совсем желательного в СССР Достоевского... Я помню, как светлыми ночами на мостовой улицы Горького стояли отдельные кучки людей, в центре каждой из них несколько человек горячо обсуждали какую-нибудь тему. Остальные, окружив их плотным кольцом, вслушивались, набираясь ума-разума, привыкая к самому этому процессу – свободному обмену мнениями... Эти кучки людей постоянно перетекали одна в другую. Послушав, о чем говорят в одном месте, часть народа переходила в другое, и так продолжалось почти до рассвета».
Даже журнал «Огонек» восхищался: «Большой и свободный разговор идет сегодня на фестивале. И вот этот-то откровенный дружеский обмен мнениями привел в растерянность некоторых буржуазных журналистов, приехавших на фестиваль. Их газеты, видимо, требуют «железного занавеса», скандалов, «коммунистической пропаганды». А на улицах ничего этого нет. На фестивале танцы, пение, смех и большой серьезный разговор. Разговор, нужный людям».
А еще по улицам расхаживали ряженые на ходулях. Они кричали «Веселись, народ, фестиваль идет!», как будто именно они и были этим фестивалем.
Именно здесь, на «Пешков-стрит», и на других московских улицах и зарождалось большинство романов, результатом которых стал так называемый «цветной бэби-бум». Спустя девять месяцев после фестиваля в родильных домах Москвы начали рождаться дети с самым разным цветом кожи. Притом что их мамаши, как одна, были славянской внешности. А потом эта пикантная аномалия так же неожиданно прекратилась.
Правда, слухи, как обычно, были несколько преувеличены. Во всей Москве родился только 531 метис. На самом деле не сказать, чтоб очень много.
Триумф «Ударника»
30 июля 1957 года в рамках Всемирного фестиваля молодежи и студентов в кинотеатре «Ударник» открылся международный кинофестиваль. Москвичи получили возможность увидеть 125 фильмов, снятых в 30 странах мира.
Перед входом в кинотеатр, на Болотной площади, были установлены гигантские, в несколько человеческих ростов, буквы, составляющие слово «Фестиваль». Каждая из этих букв была украшена добрым десятком фотографий из популярных фильмов. Здесь же возвышался и макет земного шара, обмотанный кинолентой, – опять-таки с кадрами из узнаваемых фильмов.
Не совсем понятно, почему был выбран именно этот кинотеатр. Он явно не был самым удобным в Москве. В частности, журнал «Строительство Москвы» писал об этой кинематографической площадке: «Гардероб слишком мал, не рассчитан на полную вместимость зала и имеет малый фронт приема и выдачи одежды». Или такая претензия: «Удивление вызывает лестница на второй балкон... Она представляет весьма сложный узел, очень опасный при пожаре».
Этот кинотеатр был открыт в 1931 году и входил в комплекс печально известного «Дома на набережной», построенного в том же году по проекту архитектора Бориса Иофана. Юрий Трифонов писал о нем: «Серая громада висла над переулочком, по утрам застила солнце, а вечерами сверху летели голоса радио, музыка патефона. Там, в поднебесных этажах, шла, казалось, совсем иная жизнь, чем внизу, в мелкоте, крашенной по столетней традиции желтой краской».
А печальную известность принесли этому дому многочисленные аресты, производимые в его стенах. При Сталине дом заселили советской партийной элитой, которая, как известно, активно подвергалась репрессиям.
Все это, однако, не остановило организаторов фестиваля. И, к счастью, перечисленные обстоятельства никак не отразились на праздничном настроении его участников.
