Голова зеленая

Голова зеленая

Голова зеленая
Голова зеленая
Почему не все весенние украшения столицы пришлись ей к лицу

Фестиваль «Московская весна», стартовавший в минувшую пятницу, точно не останется незамеченным. Жители столицы не устают делиться в соцсетях эмоциями от инсталляций, выросших на столичных улицах и площадях. Одни сочли их китчем, недостойным европейского мегаполиса, другим жаль денег, потраченных на сомнительные украшения, третьи просто рады, что по городу стало нескучно ходить, ведь впереди много праздничных дней, а теперь за каждым поворотом сюрприз – то на гигантское яйцо с ушами наткнешься, то на «Трех богатырей», то на пластиковую пальму.

Судя по всему, этой весной власти города решили повторить успех рождественского фестиваля – минувшей зимой горожане и туристы высоко оценили новогодние ярмарки. Но если рождественское убранство города выполняли лучшие европейские мастера, а спонсорами выступали крупные российские фирмы, то украсить город к Пасхе доверили отечественной кампании за бюджетный счет, а идейно-художественным наполнением фестиваля занимались чиновники разных департаментов мэрии. Основная идея фестиваля в целом вполне по-весеннему свежа: совпадение советского Первомая и православной Пасхи прямо диктовало создать некий художественный микс, в котором гипсовые физкультурники и пионеры соседствуют с веселыми пасхальными яйцами-зайцами, домиками-куличами и молодыми березками.

Вопрос скорее в уместности размещения тех или иных украшений в центре города и, конечно, в качестве исполнения.

Больше всего проклятий обрушилось на зеленую гигантскую голову, выросшую с тыла памятника Пушкину. Как только не обозвали ее москвичи – и принцессой Фионой из «Шрека», и идолом моаи с острова Пасхи, но только не «Юностью весны» – уж слишком грубой и даже зловещей вышла топиарная девушка. А искусственная зелень и пластиковые цветы в «стекающем по руке ручейке» и на арт-объекте «Лотос», который прорезался на месте снесенной «Пирамиды» напротив здания «Известий», и вовсе заставили прохожих задуматься скорее об увядании жизни, чем о ее начале.

Топиарное искусство – это прежде всего естественность и натуральность. Подобные скульптуры во всем мире появляются чаще всего в городских садах, парках или на открытых природных территориях. Скажем, топиарные парочки на Тверском бульваре, в которых некоторые горожане угадали Пушкина с Натальей Николаевной, смотрятся вполне гармонично. Если бы еще садовник был поискуснее (все-таки линии фигур грубоваты), то было бы совсем хорошо. Да и та же «Юность весны» (только без искусственных цветов – это просто нонсенс) наверняка органично смотрелась бы в «Коломенском», «Царицыне» или парке Горького. Но на Пушкинской площади она превратилась просто в зеленое чудовище. И решение перенести ее из центра куда подальше, в район «Сходненской», можно только приветствовать.

Вообще все эти веселые пасхальные яйца-кролики, дяди Степы, богатыри и иерусалимские пальмы с осликами могли бы прекрасно расцветить и развеселить серые московские окраины. Но в центре столицы хотелось бы чего-то более осмысленного и тонкого.

Для такого рода общегородских мероприятий стоило бы проводить открытые конкурсы идей. Причем не только по выбору подрядчика, но и по выбору главного художника-идеолога, который мог бы не только предложить идею праздника, но и проследить за ее практическим воплощением. Если зимой мэрию справедливо хвалили за органичность и единое стилевое решение рождественских ярмарок, как бы перетекающих из одной в другую, то «Московская весна» оказалась слишком бурной и пестрой. Чересчур ярмарочно-деревенской для столичного города. Вот и случился у старожилов-москвичей когнитивный диссонанс, а говоря проще – разрыв шаблона.

Как сказали в мэрии, единого автора у концепции фестиваля нет, это результат деятельности не одного человека или департамента, а целой команды специалистов. И это сильно чувствуется. Москву часто называют эклектичной – городом, в котором смешались архитектурные стили разных эпох, и ей это, дескать, только к лицу. Но зачем же вносить в этот архитектурный сумбур еще и дополнительный художественный диссонанс?

Почему головастую «Юность весны» поставили именно на Пушкинской площади? Если бы там, к примеру, выросла голова из «Руслана и Людмилы», то это было бы понятно и уместно. Родители вполне могли бы на ее фоне прочитать детям строки стихов любимого поэта:

Вблизи осматривая диво,
Объехал голову кругом
И стал пред носом молчаливо;
Щекотит ноздри копием,
И, сморщась, голова зевнула,
Глаза открыла и чихнула...

Почему библейский город с пальмами вырос именно у Большого театра? Почему «дядя Степа» встал на Рождественке, а «Три богатыря» – на площади Революции? Что должны ответить детям на эти вопросы мамы-папы? У меня лично только один ответ напрашивается: так решили дяди чиновники.

Только с их слов обычный горожанин сможет узнать, что, оказывается, тема «Московской весны» в этом году – выдающиеся россияне. Что праздничные площадки должны «рассказывать о наших соотечественниках, которые внесли весомый вклад в мировую науку, культуру и общественную жизнь», и, кстати, кинетические фигуры (их можно потрогать, подергать за рычаги и посмотреть, что получится), посвященные русским изобретениям – первому электротрамваю, радио, первому искусственному спутнику Земли и так далее, – не вызвали насмешек или непонимания москвичей.

Городское украшение – даже в самом китчевом или суперсовременном стиле – в одном месте может сыграть, а в другом вызовет только раздражение. В нем должны быть смысл, идея, историческое, художественное или топонимическое соединение с тканью города, чтобы люди задумались, а не просто встали рядом с гигантскими яйцом или куличом и сказали, например: «Петя, сфоткай меня, прикольно!».

Радует, конечно, само желание руководителей города подарить людям праздник, развеселить, отвлечь от мрачных мыслей. Но чтобы эти усилия не вызывали вместо радости раздражения, каждый все-таки должен заниматься своим делом. Чиновники – проводить конкурсы так, чтобы в них была реальная конкуренция фирм и идей, а городские дизайнеры – украшать город так, чтобы фотографии с их произведениями мы размещали в соцсетях с гордостью, а не со смехом или недоумением.

Кстати, разговор об уместности и неуместности возникновения в городе новых объектов продолжает представленный на прошлой неделе проект памятника князю Владимиру на Боровицкой площади. Руководство Минкульта и представители столичных властей заявили о достижении договоренности с ЮНЕСКО по этой скульптуре: высоту памятника решено уменьшить с 25 до 16 метров, установив его лицом к храму Христа Спасителя. Оригинально выглядит тоже значительно сниженный по высоте постамент из концентрически расходящихся кругов, напоминающих рябь от капли, упавшей в воду.

В конкурсе по благоустройству Боровицкой площади принимали участие семь проектных бюро, победил вариант компании AI Architects, авторы которого предложили водрузить монумент князю Владимиру на основание из концентрически расходящихся кругов, напоминающих волны. «Этот вариант был признан всеми экспертами самым легко читающимся и ярко выраженным, – считает главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. – Все эти волны не случайны. Функционально эта каменная воронка собирает людей и направляет их к Дому Пашкова. А дизайнерская задача – отразить исторический процесс крещения водой. Это знаковый монумент, мы не должны стесняться его и прятать».

Проект выглядит действительно оригинально и органично для Боровицкой площади, что признают даже самые суровые критики решения установить здесь памятник святому Владимиру. Это, собственно, к тому, что профессиональный подход сглаживает даже самые глобальные разногласия, а непрофессионализм может вызвать волнения и на пустом месте.

Позиция авторов в рубрике «Особое мнение» может не совпадать с точкой зрения редакции.

Теги: #